Иногда я сбегаю из города. На пару дней. Город не замечает отсутствия. Точно также он не замечает присутствия. Ему все равно. Он равнодушен. Иногда мне кажется этот увалень даже рад избавиться от нескольких тысяч надоедливых и вечно ворчащих жителей, они вредны для его пищеварения.

У меня есть особое место, о котором я ни за что не признаюсь городским друзьям и приятелям.

Чуть больше часа, вдоль зеленеющих холмов на скором поезде, в компании модного журнала, стакана холодного лимонада и любопытных взглядов.

Деревенские всегда смотрят на тебя иначе. Их взгляды устремляются в глубь моих глаз, они зрят в корень. В городе смотрят вскользь, обращая внимание лишь на твои туфли из последней коллекции, прическу и тон губной помады. Город взирает оценивающим взглядом эксперта. Деревне все равно во что ты одет, лишь бы это не боялось грязи, пыли, было непромокаемым, удобным и непременно из натуральной ткани. Кстати, о натуральности.

В деревне вы никогда не услышите – это натуральное молоко или заверения в том, что эти овощи непременно домашние, органически выращенные и прочую модную чепуху. Деревня не приемлет другого. Здесь это само собой разумеется. В деревне не существует подделок.

Подделки – это городских рук дело.

От нетерпения я слишком часто поглядываю по сторонам и ерзаю ногами под мягким сиденьем. Кстати, я обута в мягкие тапочки, от чего ноги приятно щекочет. Соломенная сумка, белоснежное льняное платье. Бледная кожа. Из косметики лишь тушь для ресниц и увлажняющий крем.

Поезд делает остановку. В вагон с кондиционером врывается поток горячего воздуха с примесью пыли. Я стараюсь не вдыхать. Ловлю несколько неодобрительных взглядов. Похоже мой носик все же сморщился. Самое лучшее решение – рассмеяться. Лица деревенских подхватывают улыбку брезгливой городской девушки.

Жанна меня не ждет. Она любит сюрпризы и я потакаю этой любви.

Мы познакомились, когда я была совсем ребенком. Мне было лет шесть, в наши края только что пришло лето, я была готова к разного рода приключениям.

Кэрри, сославшись на продолжительную головную боль, а также на то, что я отбираю у нее лучшие годы, собрала увесистый чемодан и посадила меня на поезд. В деревню. К отцу.

Когда я вспоминаю об этом сейчас, безумно горжусь той маленькой Николь, мне не было ни капельки страшно, я была уверенна жизнь позаботится обо мне, как следует. С нетерпением, которое присуще всем шестилетним девочкам, я ерзала на широком кожаном кресле, ожидая, когда поезд тронется. Впервые я покидала город.

На станции, бережно укрытой от всех возможных невзгод, кронами высоких деревьев, меня ждала Она. Жанна.

Помню, как впервые увидела Ее. Длинные золотые волосы, причудливые браслеты на обеих руках, которые всякий раз весело позвякивали, добрая, искренняя улыбка и глаза, полные мудрости.

– Думаю, ты знаешь много сказок, – выпалила я, прыгая в теплые объятья, пахнущие чем-то цветочным.

– Я все их тебе расскажу, обещаю.

И она сдержала свое обещание, с Жанной по-другому быть не могло. С первой минуты у меня было чувство, что мы знакомы добрую сотню лет. Я подала ей руку и мы поплелись к машине.

С отцом прошло не так гладко. Он приехал, когда солнце уже садилось, весь в пыли, с головы до кончиков тяжелых ботинок. Поблагодарив Жанну, он понес нас к огромной, покрытой густым слоем пыли, машине. Меня и мой чемодан.

Прошло двадцать лет, я свято храню традицию и первым делом отправляюсь к Жанне. В доме у самой реки, меня всегда ждут теплые объятья, пахнущие чем-то цветочным и долгие разговоры обо всем на свете. Еще я забыла упомянуть еду. Такую вам ни за что не отыскать в городских ресторанах. Такая бывает только на деревенской кухне, где ее готовят не спеша, специально к вашему приезду, щедро сдабривая любовью.

К моему стыду, я не научилась готовить, так, как делает это Жанна. Мне кажется повторить просто невозможно. Конечно, благодаря ей, я теперь подхожу к плите, без страха стать жертвой удара тока, с вызовом включаю ее и стряпаю, в основном омлеты, иногда примитивные овощные супы. Это позволяет сохранить связь, дарит странное ощущение, что если все кафе и рестораны города в одночасье закроют свои двери, я не умру от голода. Всегда приятно сделать что либо собственными руками, даже если это слегка подгоревший омлет. А еще это ужасно злит Кэрри. Она не готовит. На подобного рода пустяки у нее совершенно нет времени. Она занята важными делами. Все ее дни буквально расписаны по минутам – мытье головы, укладка, маникюр и педикюр. Массаж, тут разгладить, там подтянуть, здесь присобрать. Когда заняться нечем Кэрри заболевает. Обычной простудой или чем по серьезнее. Каждый раз, я выхаживаю ее с серьезным видом, хотя так и хочется прыснуть со смеху.

В один из таких побегов, Николь сидела на высоком табурете, в теплой уютной кухне. Жанна, собрав свои густые волосы в небрежный пучок, колдовала у плиты. Ее блюда приправлялись лучшими восточными приправами, которые она закупала на самой масштабной ярмарке года, и разговорами, обо всем на свете.

– Город все так же, без умолку, болтает?

– Он не болтает, он высказывает мнение. В городе можно смело облачать любую глупость в шуршащую яркую обертку. Главное, произносить с уверенностью. Это называется иметь свое мнение.