Смущенно улыбнулась я, пряча взгляд.

— Ты прости меня, что я пристала с этой просьбой к твоему парню, — поспешила я оправдаться перед Мариной, едва мы остались, более-менее, наедине (все вместе девчонками отправились в уборную).

Неожиданно та рассмеялась. Добрый, понимающий взгляд.

— Да брось ты. Все нормально. Не клеила же его — а шкуру спасала. Так что расслабься — сама была как-то в похожей ситуации. Так что — не дрейфь. Всё пучком.

— Кстати, — продолжила она, — ты очень понравилась Илье. С глаз с тебя весь вечер не сводил. Учти это, — загадочно улыбнулась. Вдруг закивала головой, — он классный парень. Со своими заморочками, но, поверь, хороший вариант. Не как мой Мишаня, — захохотала, — но всё же…

Смущенно закусила я губу сквозь улыбку, вновь пряча взгляд.

— Ну что, куда двигать будем?

— На озеро? — предложил кто-то из парней.

— Да поздно уже купаться! Или что?

— Ульяна, а ты с нами? — поинтересовался Имран.

Застыла я, краснея. Черт, как же стыдно признаваться. Но не лгать же?

— Нет, ребята. Извините и спасибо за все. Это был классный День рождения…

— День рождения? — удивился Женя и ступил шаг ближе. — У кого? У тебя?

Виновато прячу глаза. Щеки уже в очередной раз начинают адски пылать от стыда.

— Ну да, семнадцать исполнилось…

— О-о-о! — заревел кто-то из толпы. — Дак это же не может быть и речи! Идем дальше — да отпразднуем, как следует! Ну?

Шаг ближе — и обнял меня вдруг Толя, подначивая куда-то идти вперед.

— Отстань от нее, — рассмеялась Марина. — Дай ей сказать. Да что ты ее толкаешь? Толян! Ау! ТОЛЯН! Сейчас я тебе тресну! Отстань!

Хохочу я от происходящего. Смеются и остальные.

— Да все хорошо. Только мне очень надо домой. Уже сильно поздно, а у меня родители грозные.

— Ну, тебе же семнадцать! Это же раз в жизни! — закричал вдруг Женя и замахал руками в подтверждение значимости события.

Улыбаюсь.

— Нет, нет, ребята, спасибо, но я, действительно, не могу. Отец будет очень ругаться.

— Всё, всё! — резвые шаги ко мне Марины и, вырывая из рук развеселых парней, — тащит куда-то в сторону, к дороге. — Сказано, надо ей домой — значит надо. Отвалите. Сейчас посадим в такси — и пусть едет.

— Да я маршруткой.

— Какие маршрутки? Уже час ночи, — улыбнулся Имран.

— Как час? — обмерла я в ужасе, осознавая жуть происходящего.

— Я ее проведу, — несмело отозвался Илья.

Ожила я, испуганно закачала (отрицательно) головой.

— Н-не, не надо. Я побежала ребята, спасибо за всё!

Резвый разворот — и помчала изо всех сил в сторону таксистов.

Кто-то еще что-то крикнул мне вслед, кто-то даже пытался, вроде, догнать, но игнорирую…

В груди бешено колотилось сердце, своим напуганным грохотом затуманивая не только все звуки, но и весь мир.

В окне все еще горит свет. Не спят. Ждут…

Живо приложить ключ к домофону, открыть дверь — молнией залететь по лестнице на шестой этаж и застыть у двери.

Конечности лихорадочно тряслись, а в душе настом покрывал всё ужас.

Несмелый стук, а затем — и, вовсе, звоню…

Щелчки замка.

Глаза заплаканной мамы.

— Заходи быстрее, — едва слышно, торопливо проговорила.

Надежда все еще дрожала в моей душе, но миг — и в коридор вышел отец.

Никаких эмоций. Мерный, жуткий покой на лице.

И только ремень в руках…

Виновато опускаю голову.

— Иди мой руки и спать, — шепчет мама.

Невольно игнорирую. Запнулась.

— Простите, телефон сел. Я не знала, что уже так…

Но не успела договорить, как удар суровой, безжалостной плетью прилетел мне по рукам. Дико завизжала я — и дернулась в сторону.

— Ах, ты, ш***а конченная! Тебе поверили, тебе уступили, а ты…

— Папа, папа, не надо! Молю, папа!

Еще удар, еще…

Зажалась я в угол в коридоре, едва ли не носом уткнувшись в половичок.

Еще, и еще, пока уже и сил визжать не осталось…

— Ты мне еще пореви!

Разворот — и наконец-то пошагал в свою комнату.

Дернулась ко мне мама, пытаясь поднять.

— Уйди! — нервно гаркнула на нее.

— Ты, с***а, как с матерью разговариваешь?!

Заорал вдруг снова отец.

Живо, насколько это могла, подрываюсь я — и бегу в свою комнату. Тотчас закрываю за собой дверь.