В некотором отдалении, куда не доставали стрелы русов, Морав заметил треглавый бунчук [84] из лошадиных хвостов разной масти; средний был белым. Это был знак того, что военачальник, возглавивший поход, по меньшей мере близкий родич конунга корсов Тонтегоде – вождь. Там же торчал лошадиный череп на высокой жерди, вокруг которого жрецы племени корсь устроили воинскую пляску и камлание. Грохот больших бубнов, в которые они колотили со всей своей дури, докатывался даже до стен тверди, подстегивая воинов, которые лезли на валы, не обращая внимания на стрелы защитников и камни, летевшие на них сверху.

Защитное облачение корсов было так себе, слабенькое, большей частью кожаные рубахи с нашитыми на них костяными пластинами, из-за чего они были похожи на черепах. Только на военачальниках и отборных воинах Морав заметил панцири и кольчуги. В отличие от первой волны нападавших следующие ватаги имели не примитивные щиты из хвороста, а круглые, дощатые, обтянутые толстой кожей, примерно такие же, как у русов. На многих из них была нарисована красной и черной красками лошадиная голова с развевающейся гривой.

Ни в одном из племен, проживавших на берегах Варяжского моря, лошадь не пользовалась таким уважением, как у корсов. У них даже существовали отдельные кладбища для погребения лошадей. У корсов конь считался преданным другом воина, поэтому его хоронили вместе с хозяином в полной упряжи. Когда Морав был отроком, ему довелось вместе с Рогволдом посетить большое городище племени корсь. Оно называлось Апуоле. Там Морав увидел капище, где вместо кумира стоял столб, на котором висел лошадиный череп, а на большом жертвенном огнище лежали остатки костей, в том числе и человеческих, меч, ножи и другое оружие, опаленное пламенем. Главными своими врагами корсы считали данов, поэтому плененных варягов обычно ждал костер. Хотя у корсов были и робичичи, только не викинги.

Лошади у корсов были на заглядение, под стать белому священному коню бога Святовита. К ремням упряжи крепились посеребренные пластины с красивым орнаментом, а сбруя лошадей знати и вовсе была украшена золотыми фигурками животных. По обе стороны головы лошади, а то и со лба свисали колокольчики или цепочки с бронзовыми или серебряными подвесками, железные стремена покрывала серебряная насечка, а попоны были пошиты из самых дорогих заморских тканей, явно не купленных (стоили они баснословно дорого), а захваченных в качестве трофея во время набега.

Ни у одного прибрежного племени не было столько жрецов и прорицателей, как у корсов. Они находились почти в каждом доме, и Морав сильно дивился, как можно всех их прокормить. Конечно, корсы занималось еще и земледелием, благо тверди и поселения племени корсь находились на значительном отдалении от побережья Варяжского моря, там, где земля была жирной, плодородной, и куда не добирались разбойные шайки варягов.

Но того, что вырастало на полях и огородах, явно не могло хватать, чтобы прокормить многочисленные воинские отряды, а также ораву жрецов и оракулов. Оставалось уповать лишь на грабительские набеги и пиратский промысел, чем корсы и занимались вполне успешно, наравне с варягами, которые были нежеланными конкурентами. Поэтому с ними у племени корсь были особые счеты.

Усопших они хоронили в священном гроте на возвышенности, которая называлась Алка. Конечно же, мертвецов сжигали, как и все прибрежные племена, но, по мнению Морава, похороны были слишком расточительны, потому что в погребальный костер, в отличие от русов, корсы бросали ценное оружие и разную домашнюю утварь, которая тоже стоила немалых денег. Так русы хоронили только вождей или выдающихся военачальников. Воину, а тем более волхву или простолюдину, оружие в Ирии без надобности. Главное – обеспечить усопшего на пути в заоблачье едой и сурицей.

Отношение к покойникам у корсов вообще было странным. Когда кто-то умирал, то он лежал в доме не погребенным в течение месяца, а то и двух, в окружении своих родственников. Правители и знатные люди могли пролежать еще дольше, все зависело от их благосостояния; иногда погребение не совершалось в течение полугода, а мертвецы продолжали лежать в своих домах. В течение всего этого времени покойника поминали – пили, ели и славили его деяния – и занимались другими делами вплоть до самого дня погребения.

Плененных врагов корсы годами держали в ямах, кормя их отбросами и остатками еды, а затем убивали после пыток. Такие ямы находились в замках вождей, представлявших собой малую твердь за стенами главных укреплений городища, которые состояли из множества домов и амбаров, окруженных оборонительными стенами. Дома корсы строили из толстых бревен, как и русы, но были они двухэтажными; жилые комнаты располагались на первом этаже, в чердачные помещения вела лестница. Хозяин спал на ложе, а прислуга стелила себе постели на лавках.