Ему предстояло ввести нас во все тонкости религиозного действа, и проследить за точностью исполнения.

– Сначала нужно зажечь свечи и следить, чтобы они не потухли во время всего ритуала.

Мы зажгли свечи от «живого» огня, то есть от настоящего пламени, для этого пришлось сделать импровизированный факел. Всю работу по техническому обеспечению ритуала взял на себя султан.

– Теперь нужно описать как можно точнее свой сон, но для этого нужно сосредоточиться. Нам надо разойтись.

Так мы и сделали. Я еще беспокоилась, что Татхенган будет против уединения, но он был слишком сосредоточен на правилах, простого на мой неискушенный взгляд ритуала, и возражать не стал.

Я отыскала маленькую комнатку с десятком узких окошек. Из мебели в ней были лишь стол и пара стульев. Сев за стол, я долго думала, как описать свой страх. Можно было написать всего одно слово: «Пауки!», но мне казалось, что этого недостаточно. Решив, что чем больше напишу, тем лучше, я исписала поллиста.

Когда меня окликнул Нацтер, я еще писала то, что думаю насчет пауков, и как сильно я их ненавижу.

– Лануф, ты готова?

– Да, погоди минутку, я допишу, – я вдруг вспомнила о Зайрай, и посвятила ей несколько строк.

Султан и Нацтер терпеливо ждали моего появления.

– Ну, а теперь сжигаем листки, но так, чтобы пепел на нас не попадал. Если попадет – это дурной знак. При этом надо говорить: «Гоню страх на семи ветрах…»

Мы опять разошлись.

Пламя наших свечей трепетало, норовя погаснуть. Нам приходилось укрывать его ладонями.

Я выбрала уединенное местечко. Проверила куда дует ветер. Затем подожгла листок, и пока он горел, шептала слова, которыми снабдил нас Нацтер:

– Гоню страх на семи ветрах. Где ветры разбегаются, страхи в пепел превращаются. Страх – пепел, сон- Беда, заблудитесь навсегда!

Где-то на третьем чтении заговора, внезапно погасла свеча, в руке моей остался треугольный уголок бумаги, по краю которого бежал огонек. Теперь этот огонек начал дымить и уменьшаться на глазах. И погас…

Я растерялась. Мой ритуал не закончился должным образом, а значит, ожидаемого результата я не получу. Повертев клочок бумаги, я прочитала полусгоревшие слова: «…толстую паучиху… Зайрай…» Вздохнув, я разорвала остатки листа на мелкие кусочки, и бросила за ограду башни. Ветер подхватил их и закружил словно снежинки.

–…Страх- Пепел, сон- Беда, заблудитесь навсегда! – закончила я заговор, и в расстроенных чувствах вернулась к центру башни, где дымился, угасая факел.

Султан стоял на южной стороне башни, и задумчиво смотрел вдаль. В его руке горела свеча, и, похоже, лист бумаги он уже сжег.

Нацтер помахал мне с северной стороны башни и, дождавшись ответного взмаха, пошел навстречу.

Он увидел в моей руке потухшую свечу, и участливо спросил:

– Не получилось?

Я ответила, отрицательно качнув головой.

– А у тебя?

– Все нормально.

Услышав наши голоса, Татхенган обернулся, потом подошел к нам. Вид у него был удрученный.

– Кажется, у меня не получилось, – нехотя произнес он, заметив, что мы ждем, что он скажет. Он затушил пламя свечи пальцем, и спросил: – У вас как?

– У меня нормально, – ответил Нацтер.

– А у меня погасла свеча, – сказала я и почему-то улыбнулась. – Пришлось закончить ритуал по-своему.

Наконец, и султан решил удовлетворить наше любопытство.

– А у меня в последнюю минуту пепел попал на одежду.

– Повторить уже нельзя, – напомнил Нацтер.

Чтобы не предаваться грустным мыслям по поводу неудавшегося ритуала, я предложила:

– Может спустимся, здесь слишком ветрено.

Мужская часть нашей кампании возражать не стала.

– Татхенган, пора бы посвятить нас в свои планы, если они есть.

– Поговорим у меня в кабинете.

Значит, поняла я, у него есть кое-что на уме относительно нашего будущего. У меня же не было в голове ни одной полезной мысли.

Вскоре мы входили в его кабинет. На статую изображающую султана в полный рост обратил внимание только Нацтер. Что именно его в ней привлекло, я не знала. Он не спускал с нее глаз. Лишь, когда я мысленно пыталась его отвлечь, он поворачивал ко мне удивленно голову и, пожав плечами, возвращался к прерванному занятию.

Султан предложил нам сесть.

– Лануф, я решил отказаться от первоначального плана. Я султан и обязан в первую очередь заботиться о благополучии живущих на Дордодотернзисе людей. Я должен попытаться спасти планету. Ты знаешь о спасении планет больше меня, и потому хочу узнать, что ты сама думаешь по этому поводу?