— Жизнь он чует. Умник. Щас эта жизнь выпрыгнет из кустов и откусит тебе задницу. Ты словно на прогулке!

— Всё равно здесь хорошо, — я пожал плечами. — Лучше, чем в саду. Здесь больше жизни.

— Небо! — Гунир закатил глаза. — Почему ты отняло разум у этого нужного нам парня в самый неподходящий момент?!

— Леград, ты и впрямь, — Дарит щёлкнул пальцами. — Я б сказал, как наивный горожанин, но наивный горожанин — это ведь я. Вот только веры словам Пиклита у меня ни на беляш.

— Так оно и есть, — ватажник хмыкнул. — Это ж надо так ляпнуть! Очистили от всех зверей! В каждую нору заглянули чтоль?

— Я всё понимаю. Чего вы паникуете? Я страшилки по вечерам тоже слышал.

— Ага. Слышал он. Ты в кровати появлялся, когда уже утро близко. Хуже Виликор. Во уж кого нужно было обозвать Одержимым возвышения!

— Зато у меня есть сила, — я с вызовом, желая чуть развеселить парней, замер на миг и оперся на копьё. — И уверенность что мы доберёмся до лагеря.

— Нельзя вот так загадывать, — Гунир сморщился. — Нужно говорить — идём к лагерю. И ничего не загадывать.

— Ты поэтому посылал всех? — а вот это интересно. Не слышал такого. — Не так говорят?

— Нет, — ватажник даже остановился. Глядел на меня серьёзными глазами, в которых не было вечной насмешки. — Чем больше толпа, тем больше шума. И больше сложности. Можно и так. Какие только заказы мы не берём. Но... Кто они мне? Соученики? Негусто. Закон ватажника — вернуть добро. Небо видит всё, и кто знает, какой малости удачи не хватит тебе в трудный час. От них я добра не видал. Насмешки, подколки горожан над глупым ватажником? Слышал. У меня хороший слух.

— Так, я тоже — язык не сдерживаю.

Гунир бросил короткий взгляд на Дарита.

— Не сравнивай. Ты говоришь это в лицо. А ещё ты стоял рядом со мной в драке.

— Да я выходит, продуманный тип!

— Ты балабол. Продуманный у нас Арнид, но я ему сразу кукиш показал. А остальные думать начали только месяц назад.

— Хе-хе-хе, — тихонько, почти беззвучно рассмеялся Зимион. — Всё же, как ты нас не любишь, но у охотников Пустошей много с вами общего. Мясо нужно заслужить.

Здесь я не выдержал и сморщился от таких слов. Но промолчал. Не настолько я хорошо знаю жизнь в Пустошах. И как оно в других посёлках. Мой опыт не в счёт. Что там и как решал отец у костров после охоты меня не интересовало. Игры, болтовня с новыми приятелями, свежие книги при свете лампы. А в книгах про такое не писали.

— Я не люблю глупцов. Самодовольных и наглых глупцов, что теряют голову от обилия силы вокруг, — Гунир указал пальцем на моего земляка. — А ты совсем неплох. Думаешь, прежде чем говоришь. Да и следы учишься различать влёт.

— Я же говорил дознавателю — это мой талант. А песок, трава, круг или пояс — разница не столь велика.

— Про силу, что кружит голову, чьи это слова? — я влез в разговор.

— Шестого боевого дяди. Он сам из ваших.

— Девчонок жалко, — заметил вдруг всезнайка горожанин.

— Чего это?

— Одни тут. Может, поищем? — Дарит заухмылялся. — Поможем?

— Жалельщик!

Гунир коротко хохотнул. Перелез через упавший ствол и бросил насмешливый взгляд на парня.

— Я ещё вчера к Виликор подходил. Нормально всё будет. Она их сама поведёт. Главное, чтобы Послушники их не сильно далеко отогнали. Или чтобы они, как Леград, не удрали в заросли.

— Эх, такой план спасения сорвался!

— Ага, — Зимион хмыкнул и стукнул болтуна по плечу. — За такие планы Виликор может и сломать чё-нить.

— Много она Фатору сломала?

— Поначалу-то? Рук шесть. Три ноги. И рёбер без счёта. Только он сам и скажет. Если не сбился.

— Зато теперь.

— Тихо! — Гунир зашипел и замер.

Мы все закрыли рты и принялись оглядываться, пытаясь проникнуть взглядом сквозь кусты. Жаль, что на зверях нет печатей. В Школе и лагере я ещё не видел людей без контрактов. И даже тонкие загородки не оказались преградой для моих глаз. Наверно их будет видно и среди этих зарослей. Вот только сейчас нам страшны звери, а не люди. Можно было бы беспокоиться о снежинках, но оставаться ради меня в лесу лишнее время, рискуя опоздать в лагерь сбора? Сомнительно. Не зря же нас разделили на целый день. Нет, Бравур может и способен приказать такое своим приспешниками, но как бы они встретили нас в лесу? Особенно сейчас, когда из-за меня мы прилично сместили точку начала нашего путешествия? Это нужно иметь того, для кого лес, как открытая книга. Ватажника.

— Пусто. Заканчиваем с разговорами. Через четыре часа привал. Тогда и будем чесать языками.

Нам оставалось лишь кивнуть на эту команду. Что-то мы и впрямь разболтались, словно и не занимались этим все три дня до лагеря и в нём. Делились мнениями. Например, о том, почему так странно выпускают в лес. С низа рейтинга. В Школе считают, что первым будет легче, пока лес не взбудоражен. Ватажник смеётся над этим. Не отрицает, что доля правды есть, но слишком малая, чтобы так серьёзно к этому относиться. Если совсем по-глупому не попасться в ловушку зверя, то экзамен не должен доставить больших хлопот. Нить маяка всегда укажет направление, оружие поможет защититься, а зелья заживить раны. Тех же, кто не сумеет отбиться от какой-нибудь Пурпурный лианы, он жалеть не собирается. А если это будет Циан, так ещё и порадуется. И повторил эти слова молодому наёмнику в лицо этим утром.