Некоторые из принцев действительно оказались заточены в Абверфоре за одну только надежду, что предстоящее восстание обернётся смертью пары сотен перевёртышей. Правда, совсем ненадолго.

Алекс же принадлежал к ряду тех, кто скорее неуместно зло шутит, чем действительно желает смерти кому бы то ни было. Но воспитание трёх девочек-перевёртышей избавило его от любого желания хохмить на допросе, организованном Уайт-принцем.

Двойняшки Росслеи при встрече шёпотом поведали Алексу, что его эрцеллет на том вечере перед отъездом "пахла фруктами", а вот от многих других присутствующих несло гадостью, от которой Элайну надёжно расхотелось видеть древнейших.

– Добрый день, Санктуарий, – поприветствовал Алекса Уоррен Элайн как-то раз, приехав в Три-Алле. – Твоя эрцеллет нальёт ли мне шоколада?

– День будет ли недобрым без шоколада? – еле подавил зевок Алекс – иногда ему не спалось без женщины рядом. – Бриана отбыла неизвестно куда.

– У неё довольно много дочерей и сыновей от Ил'Майра, как я понял, – проговорил Элайн, медленно опускаясь на ближайшее сидение.

– Так что она могла отправиться в любом направлении, к кому больше захочется. Понятно, почему она не взяла открытки – зачем они ей, если она собиралась увидеть их лица вживую?

– Но ты как будто всерьёз обеспокоен.

– Глазастый какой, – скривился Алекс и объяснил: – Тем вечером я собирался остановить её, но из-за Сапфирты не сделал этого. Посчитал, что чувствами Брианы можно пренебречь, ведь она взрослая умная женщина, а не впечатлительный подросток не вполне изученного вида.

– Ты всё верно сделал, – ровно сказал Элайн, и ставшая ощутимой лёгкая неловкость сообщила Алексу, что пора заканчивать и объяснять, чего ради принц империи так откровенничает о своей личной жизни:

– А раз я всё верно сделал, то остаётся залить неоправданное сожаление чем-нибудь крепким.

– Это предложение? – Элайн явно почувствовал себя неудобно. Он не сможет отказаться после того, как Алекс перешёл с ним на новый уровень откровенности. Но Элайн уже явно купается в лучах особенной любви Единого, иначе бы в его голову не пришла так своевременно светлая мысль:

– Что, если она вернётся как раз в тот момент, когда мы оба будем перекачены крылосколом до невменяемого состояния? Что, если она снова уедет? Две из жён Кардифа, помнится, так и поступили. Шесть веков прошло, а я всё ещё чувствую себя виноватым.

– Вероятность не велика. К тому же она вполне нормально расценивает…

Элайн преувеличенно глубоко вздохнул и заговорил, постепенно ускоряясь:

– Ах, да, она вполне разумна иногда, когда очень надо оправдать твои действия. Но не ты ли только что сожалел о том, что не защитил её чувства, понадеявшись на то, что она воспользуется здравым смыслом?

– Э-э… Ты прав, Элайн. Может, предложишь ещё что-нибудь дельное?

– Тебе надо поехать за ней, вместо того, чтобы пить здесь, со мной. Если всё сложится хорошо, то вы вернётесь задолго до начала восстания, и у тебя будет возможность самому позаботиться об эвакуации семьи.

– Скорее всего, она поехала проведать своих детей. Даже если бы я хотел побывать во всех провинциях империи, я бы не решился ехать за женой – к этому времени все следы уже будут запутаны донельзя.

– Метакарта, принц, такая штука, через которую можно с ней связаться, – ёрничая, напомнил Элайн.

– Не ответит.

– Но ещё есть Сильверстоуны. Возможно, кто-нибудь из них вспомнит, говорила ли она, куда собирается поехать прежде всего?

– А ещё можно заставить Валери помолиться о том, чтобы Бриана стала благоразумнее, – отозвался Алекс. Эта мысль ему так понравилась, что он чуть ли не подпрыгнул в кресле.

– И только? – усомнился Элайн. – Почему не заставить его помолиться о том, чтобы она вернулась?

– Это же покушение на её личную свободу! Не-ет! – радостно возразил Алекс. Молитвы почти святого Брайана не имели абсолютной силы и далеко не всегда действовали, но верующие в Единого восхищённо преувеличивали дар дядюшки Брианы.

– Мне кажется, покушаться на её характер и вносить в него изменения без её ведома ещё более преступно, чем ограничивать физически, – поддержал своеобразную шутку Элайн.

– В любом случае, едем со мной, – коротко посмеявшись, сказал Алекс. – Где сейчас Валери?

– Могу лишь предположить, что он в ратуше, увлечённо предаётся губернаторскому труду. Но зачем там я?

– Поможешь найти мне верные слова.

– Принц неуверен в себе? Как тебя, в таком случае, терпят в принсипате?

– Похоже, достаточно быть древнейшим, чтобы давать советы по управлению империей, – Алекс задумывал эту фразу как шутку, но мысли его вернулись к восстанию и роли одного из потомков в нём, и последние слова его прозвучали печально. К тому же они были почти полной правдой, потому принц рассудил, что дальнейшие разговоры бессмысленны и самое время тащить Элайна к Валери. Если повезёт, то в эту встречу мальчишки вновь официально подружатся. И даже если Элайн и двойняшки готовы во имя достижения идеала духовности молчать о своих силах и терпеть всеобщее тихое осуждение, то одна лишь дружба с почти святым Брайаном обелит Элайна в глазах общества, а затем, как по цепочке, и двойняшек Росслеев.