– Это говорит об их разрозненности и отсутствии лидера, – продолжал обсуждение Элайн. – Большое упущение для тех, кто хочет чего-то добиться.

Валоад принялся спорить и защищать выступающих квартерианцев, но Бриана, даже изо всех сил стараясь слушать, теперь снова была занята другим. Тем, чему, единственная из присутствующих, стала свидетельницей благодаря расположению её кресла, обращённого к дверям.

Бенедикт, войдя в гостиную, остановился и стал по возможности бесшумно пятиться обратно, благо его ещё не заметили. Как духовное лицо высочайшего ранга, он боялся запятнать душу и разум малейшей неправедной мыслью, и, чтобы точно избежать мелочного, но всё-таки, падения, кардинал церкви Единого не допускал своей встречи с Элайном.

Какой крылатый мог быть другом Роджера Кардифа? Конечно же, мужчина, не менее развращённый, чем знаменитый сердцеед! Можно было бы утверждать иное, но герцог Элайн ко всему прочему был ещё и пагубно хорош собой. Почти настолько же совершенной красоты, как принц Даймонд Лайт из Си, Элайн со всей гармонией линий и пропорций лица и тела, сиянием, излучаемым им, с редким оттенком глаз, элегантностью, особенным умением держаться, и, чёрт возьми, действительными достоинствами личности, не казался недосягаемым, однако… Легко проводилась жирная черта между двумя самыми красивыми мужчинами империи и всеми остальными, тоже в достаточной степени привлекательными и выдающимися. За титул третьего красивейшего боролись с переменным успехом разные мужчины, и мода, эстетика вкуса и культурные новшества взглядов часто переводили фокус внимания с одного представителя сильного пола на другого. Но ужасно очевидным оставалось одно – сколько не вздыхай по определённому типу внешности, а Элайн и Даймонд Лайт всё же недосягаемо хороши, их лица совершенно невозможно забыть. Этим часто пользовался принц Хайнек Вайсваррен. Пожелай он заставить всех мужчин империи носить юбки, он оденет соответствующим образом Элайна и Лайта и прочие, желая выглядеть так же прекрасно, откажутся от брюк.

Но было немало отличий между двумя красивейшими мужчинами. Так, если известно было, что принц Лайт не подпустит к себе любую женщину, то Уоррен Элайн свободно подпускал. В общении он казался мягким и умел казаться своим и среди серветок. Он вызывал доверие. И, пожалуй, наслаждался обожанием леди вместо двадцати менее удачливых мужчин. А в последние годы слухи упрямо твердили, что Элайн особенным образом сблизился ещё и с мальчишками-двойняшками из клана Росслеев. Так это было, или нет, но что бы ни говорили у Элайна за спиной, а двери перед его носом всё так же распахивались – никто не смел отказать в дружбе единственному наследнику принца Рональда Мэйна.

Держа всё это в своей голове, Бенедикт, кардинал Гурана, счастливо скрылся.

– И снова вы не слушаете, – отметил Валоад. – Что вас тревожит? Вы… думаете о… м-м-м… об отце Бенедикте?

– Да, – отозвалась смущённо Бриана. Она иной раз забывала, что драконы совершенно другие. Они знают в чём-то больше, а в чём-то меньше чистокровных. Иной раз кажется, что они читают мысли, видят души, знают прошлое и будущее, словом – маги!..

– Кстати, об отце Бенедикте… – подхватил Элайн. – Дорогая Бриана, уверен, что измучил тебя своими просьбами, но устроительство моей с ним встречи не окончится ли свершением в ближайшем будущем?

– Полагаю, это в такой же мере проблематично, как и возобновление открытого дружеского общения между тобой и дядюшкой Брайаном. Зато я слышала, что всюду тебя ищет принц Вайсваррен.

– Он хочет, чтобы я обнажался для публикации в его метакартных журналах, что я считаю недопустимым.

Бриана еле проглотила едкий вопросец, обратив внимание на драконов, каждый из которых оглянулся на двери, словно в ожидании, а Элайн продолжал:

– Едва увидите его, сообщите, чтобы я мог скрыться.

– Не беспокойтесь… – Бриана снова осеклась, но в этот раз поражённая странной догадкой: – Однако что вы будете делать, если он прямо сейчас зайдёт в эту дверь?

– Прямо сейчас?

– Да.

– Что угодно. Могу даже в окно вылезти. Он бывает невыносим, понимаете?

– Тогда… сейчас. Лезьте сейчас.

Элайну достаточно было только один раз оглянуться на входящего и узнать в нём принца империи Хайнека Вайсваррена, чтобы, торопливо бросив "До встречи!", действительно оказаться возле окна, а затем и за ним.

– Ваше высочество, – встала и присела в реверансе Бриана.

– Эрцеллет, – проронил Вайсваррен. – Я по делу к Алексу, но узнал, что его нет. Не намекнёте ли, чего он хотел?

– Не имею представления.

– Удаляюсь, но прежде прошу передать Элайну, что его оконная выходка мне понравилась.

– С большим удовольствием. Она и по мне тоже хороша, раз всё ловко, быстро сделано и никто не в обиде.

Едва Вайсваррен оценил её слова, прошёлся по Бриане одобрительным взглядом снизу вверх, попрощался и повернулся к выходу, как навстречу ему из дверного проёма выступил искомый принц Санктуарий. Они даже слова друг другу не сказали. Алекс сделал движение рукой в сторону кабинета, и принцы молча ушли.

Алекс и Хайнек шли в полной тишине. Дойдя до кабинета, заговорили:

– Ну и что же?

– Нет новостей. Однако Игрейна необыкновенно воодушевлена и деловита.

– Мой древний битый нос чует беду.

– Интересно лишь то, как скоро?..

– Все, наверняка, задаются тем же вопросом?

– О, да. Не терпится увидеть, как Чёрный Блок скомпрометирует себя. Насколько уверены они, что добьются положительных результатов!.. Принцы-перевёртыши прямо-таки излучают мягкий свет. За исключением Ханта, но с ним и так всё ясно.