Обстановка зала была с явным закосом «под старину», но выглядела очень органично, без перебора. Здесь было удивительно уютно. Что ж, неплохое местечко для загробного существования. Пока я рассматривал гостиную, Учитель достал из вполне современного холодильника какие-то мисочки с едой и расставил их на столе вместе с тарелками и чашками. Следуя приглашающему жесту хозяина, я подошёл к столу и с удивлением увидел, что над посудой поднимается пар. Впрочем, я уже начинал привыкать к чудесам этого места. Я втянул носом воздух, ароматы еды и напитков были умопомрачительными. За едой мы не разговаривали, я, молча и с наслаждением, поглощал всё, что было на столе, а Учитель с усмешкой наблюдал за мной, прихлёбывая чай из большой керамической кружки. Когда я наконец отвалился от стола, как насосавшаяся крови пиявка, он подхватил свою чашку и переместился в кресло у камина. Я, понятное дело, последовал за ним. В камине уже уютно потрескивали дрова, чай был очень вкусный, чёрный с чабрецом. В общем, всё, как я люблю.

– Тебе бы, наверное, хотелось сейчас глотнуть чего-нибудь покрепче чая, – заметил мой хозяин,– но увы, в этом доме нет алкоголя. Зато чая сколько душе угодно.

Упоминание о душе невольно вернули меня к насущным вопросам бытия. Теперь, после отличного ужина, сидя у камина, я наконец готов был услышать горькую правду.

– Я умер? – спросил я, тупо уставившись в огонь.

На этот раз Учитель не смеялся. Я ждал его ответа, как смертного приговора, но то, что он сказал, только добавило вопросов.

– Не торопись,– со вздохом произнёс он наконец,– для начала тебе нужно прояснить, кто такой ты, и что значит жить. Ведь смерти без жизни не бывает, согласен?

Наверное, мне бы следовало вежливо поддакнуть и послушно ждать заумных рассуждений на тему жизни и смерти, но я не готов был больше терпеть эту неизвестность. Мне требовался прямой и честный ответ.

– Просто ответьте,– грубо прервал я Учителя, нагло уставившись в его красивое лицо.

Я ждал, что он обидится или разозлится, но в глазах Учителя было только сочувствие. И сердце моё упало. Так смотрят на безнадёжно больных.

– Ну что ж, если хочешь правду, то в Реальности портала ты больше не сможешь появиться,– пояснил он. – Там ты умер.

Я прокрутил его фразу в своей голове несколько раз и понял только то, что ничего не понял. Пояснений, однако, не последовало. Я продолжал сверлить Учителя взглядом, а он, видимо, неверно истолковав моё молчание, резко сменил тему.

– Антон, ты не должен держать зла на Дали,– начал он мягко,– она ведь никогда раньше не встречала Программистов. Откуда ей было знать, что ты не умеешь обращаться с порталами? Программисты вообще воплощаются очень редко, а уж в нашей Реальности, и подавно. Если честно, на моей практике, ты первый, кто добрался до Убежища,– он на секунду замолк, но видя, что я не пытаюсь возражать, продолжил своё увещевание. – Мне, наверное, следовало самому тебя встретить, но кому-то нужно было поддерживать портал открытым, пока мы тебя ждали.

Учитель вздохнул и отвернулся к камину. Весёлые язычки пламени заплясали в стёклах его очков.

– Мне жаль,– наконец произнёс он в пространство, как бы ставя точку в этом вопросе.

Я пялился на Учителя, пытаясь разобраться, это он нарочно меня запутывает, или это я такой непроходимый тупица. Итак, меня заманили в какой-то портал, где я, неумёха, благополучно окочурился и в посмертии оказался в Убежище. Пока вроде всё логично. А зачем и кому нужно было из-за меня так заморачиваться? И что мне тут делать? К чёрту обидки, нужна инфа, причём прямо здесь и сейчас.

– Что такое Убежище, и зачем я здесь? – деловито начал я свой допрос с пристрастием.

– Отлично,– обрадовался Учитель,– а ты быстро сориентировался. Похоже, ты готов к первому уроку,– он поудобней расположился в кресле и отхлебнул чая. – Ты здесь, чтобы учиться, а Убежище – это учебный центр. Видишь ли, Антон, дикие Программисты очень опасны для мироздания и поэтому долго не живут. Охотники их находят и отстреливают. Тебе просто повезло, что я нашёл тебя первым.

– Не вижу разницы, как умирать, от пули или свалившись с обрыва,– грубо прервал я Учителя.

– А разница, между тем, огромная,– продолжал тот, как бы не замечая моего тона. – Спрыгнув с обрыва, ты погиб всего лишь в Реальности портала, а Охотники убили бы тебя в базовой, то есть, твоей родной Реальности. А так как Программисты обычно не обладают способностью воссоздавать своё тело, то тебя бы ждало перевоплощение. К сожалению, ещё не было случая, чтобы Программист после перевоплощения сохранил свои способности к работе с тканью Реальности.

Из всего сказанного я ухватился за одну лишь фразу «базовая Реальность». Значит ли это, что там, в Москве, в моей квартире со Светиком я всё ещё жив? Должно быть я переменился в лице от безумной надежды, и это не прошло незамеченным для мудрого Учителя.

– Так вот что тебя так огорчало,– усмехнулся он. – Конечно, в твоей базовой Реальности ты жив и здоров, пока во всяком случае. Сразу отвечу на твой следующий вопрос. Ты сможешь туда вернуться, когда пожелаешь.

Только сейчас, когда выяснилось, что я всё ещё жив, я осознал, в какую чёрную яму безысходности и тоски я провалился после падения с обрыва. Вместе со схлынувшим напряжением ушли и последние силы, за счёт которых я продолжал вести светскую беседу, вместо того, чтобы биться в истерике. Сейчас мне хотелось только одного – лечь и не двигаться, а ещё и не думать по возможности.