Он сориентировал планшет по карманному компасу, нанес на бумаге очертание реки и условными топографическими знаками опушку леса, пометив поляну для лагеря.

Спустившись в лощину, они выбрали место для стоянки катера и будущей переправы.

– Мостки построим из сухих еловых стволов. – Никита нарисовал на планшете переправу, на уголке написал: «Пилу обязательно».

На обратном пути друзья отсчитывали шагами расстояние и наносили на карту ориентиры.

– Луг на опушке все-таки надо бы выкосить, а то нам… – Карпа, не договорив, остановился, указывая на копну сена, мимо которой они проходили.

Никита посмотрел и ничего не увидел.

– Тебе черника в голову шибанула, что ли? – спросил он.

– Костя-«бобер»! Пионерское, не вру. Четверо их. За нами крались. Увидели, что я оглянулся, и за копну.

– Ну что? – спросил Ленька. – Драться будем?

– Будем, обязательно будем! – сказал Никита. – А ну исчезнем.

Ребята повернулись спинами к копне, прошли несколько шагов между деревьями, потом разом упали на землю и отползли в кусты.

– Давай пропустим их, – шепнул Карпа. Никита кивнул.

Некоторое время никто не показывался, и Никита уже подумал, что Карпа сочинил все это. Но вдруг из-за копны высунулась голова с оттопыренными ушами, и Никита узнал Тодика. Голова осмотрелась, исчезла, и появились все четверо. Они, пригибаясь, пробежали поляну и замерли возле кустов. Костя внимательно осмотрелся.

– Похоже, пятки смазали твои голодранцы, – сказал он Тодику. – Ну ничего, от нас не уйдут. Мы их по одному переловим. Получат, что причитается.

Тодик молчал.

Костя махнул рукой, и четверка гуськом двинулась дальше.

– Следы искать, – командовал Костя. – Раз они бежали, должны ветки поломать, листья оборвать. Прочешем лес. Рассыпаться цепочкой. Пошли!

Тодик шел прямо на кусты, где притаились пионеры. Он шел, задумавшись и глядя куда-то вбок. Не похоже было, что ищет следы. У зарослей он остановился.

«Сейчас увидит, – подумал Никита, – надо выскакивать».

Тодик раздвинул ветки и замер. Потом приложил палец к губам, отпустил ветки и пошел дальше, обходя кусты.

Скоро утих шелест листьев под ногами, и бойскауты скрылись между деревьями.

Ребята двинулись следом.

Первым они догнали Тодика, который шел медленно и часто оглядывался. Тодик тоже увидел.

– Ребята, – зашептал он. – Бегите! Костя с Оглоблей и Валькой хотят вас поколотить…

– Ну это еще – кто кого! – сказал Никита.

– А что это вы здесь делаете? Нас, что ли, ловите? – спросил Карпа.

– Нет. Вас мы случайно увидели. Костя велел…

– Струсил, значит, с нами идти, – сказал Ленька.

Лицо Тодика жалко сморщилось. И от этого уши оттопырились еще больше.

– Не могу я! Чес-слово, не могу. Я клятву дал…

– Какую еще клятву? – спросил Ленька.

– Ну, клятву. Землю ел…

– Тодька! Где ты там! – раздался за деревьями голос Кости.

Тодик испуганно замолчал.

– Ладно, – сказал Никита. – Беги на опушку, жди нас.

– Тодька! – снова закричал Костя. – По шее получишь!

Карпа подмигнул приятелям и крикнул писклявым Тодькиным голосом:

– Костя! Костя! Ой, нога. Ногу подвернул!

Ребята присели за кустами. Слышно было, как чертыхался Костя, продираясь сквозь чащу.

– Чур, с Костей я дерусь, – шепнул поспешно Никита. – Чур, не помогать, вы только тех держите.

– Тодька! – закричал Костя уже совсем близко. – Где ты там, растяпа?

– Я здесь, – пискнул Карпа.

Костя вывалился из кустов и замер, вытаращив глаза. Перед ним стоял Никита, а по обе стороны Карпа и Ленька.

– «Бобры», ко мне! – завопил Костя и бросился в сторону. Карпа подставил ему ногу. Костя упал и закрыл голову руками.

– Вставай, – сказал Никита. – Лежачих не бьют. Биться будем один на один. Понял?

Костя медленно поднялся.

– Один на один, говоришь? – сказал он с недоверием. – А не врешь?

– Не вру! – сказал Никита.

– Ну тогда… Получай! – крикнул Костя и бросился на Никиту, целясь под дых.

Нет, не умел Костя драться. Не учил его Леха Рваный на пустыре за водокачкой на станции Орша.

Леха был веселый пацан. Он учил Никиту и сыпал прибаутками:

– На кулачках, главное дело, не суетись! Драка горячих не любит. На сердитых воду возят, на горячих хлеб пекут! – приговаривал он, уклоняясь от яростных наскоков Никиты.