Шрифт:
Вот таких помощников Бог послал Синему человеку, из них он намеревался сделать землекопов и заставить работать так, как не работают и могучие негры на плантациях или в шахтах.
Как человек основательный и любящий порядок, Жан-Мари прежде всего поставил вопрос об инвентаре.
В экваториальных лесах есть много ценных пород деревьев, охотно используемых в Европе. Некоторые из них прочнее железа и гранита: например, железное дерево, каменное дерево или итауба.
Беник и Жан-Мари смастерили из мягкой древесины бавольника note 203 образцы лопат и велели индейцам делать такие же из железного дерева.
Note203
Бавольник – хлопчатник.
Нечего и говорить о том, сколько ножей притупили и сколько пота пролили краснокожие. Несмотря на все трудности, на усталость, на ошибки, генеральный директор шахт все-таки получил что хотел. Индейцы не посмели сопротивляться.
По прочности эти лопаты, конечно, уступали стальным: быстрее притуплялись, разбивались о камни. Требовались неимоверные усилия, чтобы вонзить такую лопату в твердый грунт.
Синий человек горевал, что у них нет тачек. А еще лучше, тут же шутил он, иметь узкоколейку. Беник обратил внимание на корзины, в которых индейские женщины переносили всякую всячину, и подумал, почему бы и мужчинам не воспользоваться ими для переноски грунта.
Индейцы согласились и на это, не желая гневить Лазурного Бога.
На экваторе ночью почти так же жарко, как и днем. Поэтому местным жителям неведомы одеяла. Ночью они обычно спят в гамаках, в огромных гамаках, искусно сплетенных индейскими женщинами из прочного хлопка. Эти лежанки-качели сделаны не из веревок, как представляет себе европеец, а из тонкой, но чрезвычайно прочной ткани с выпуклой выделкой. При взгляде на нее можно подумать, что она состоит из рисовых зернышек.
– Вот это дело, – сказал Жан-Мари, взглянув на гамаки, что покачивались на столбах возле хижин. – Лучшего фильтра и желать нельзя.
Беник сразу заявил, что можно спать и на листве под деревом. Все единодушно поддержали его.
– Ну, а теперь за дело!
Все еще находясь во власти необъяснимых чар Синего человека, не в силах противиться им, бездельники взялись за работу. Нельзя сказать, чтобы они испытывали особенный энтузиазм, но и не бастовали.
Жан-Мари руководил работами. Индейцы лопатами наваливали грунт в большие корзины, тащили к желобам и налегке возвращались обратно к траншее. Воды было достаточно, не больше и не меньше, чем нужно. По примеру профессиональных шахтеров бретонец на всякий случай поставил у второго и у третьего желоба по двое краснокожих, которым вменялось в обязанность внимательно следить за потоком и, если понадобится, выхватывать проскочившие золотые камешки. К тому же они должны были следить за тем, чтобы не случилось затора и вода не перелилась через край.
Время от времени бывший сержант приказывал закрыть перемычку. Водяной поток затихал, работа останавливалась. Жан-Мари склонялся к желобам, внимательно проверял фильтры, прочищал все канавки и бороздки.
– Все идет отлично!.. – потирал он руки.
Монотонная и изнурительная работа продолжалась весь день, прерываясь лишь в полдень, на обед. Паталосы в один присест съедали порцию маниоки и сушеной рыбы, выкуривали самокрутку из пальмовых листьев и вновь принимались за дело. И так до вечера.
В половине шестого Кервен с торжественным видом инспектировал и подсчитывал выработку.
В первый день Феликс, несмотря на его, больше внешнее, чем внутреннее спокойствие, очень торопился – не терпелось увидеть результат. По его просьбе Жан-Мари остановил работы, к несказанной радости индейцев, понявших, что на сегодня все, и мигом растянувшихся тут и там прямо на земле.
Генеральный директор склонился над желобами и вскрикнул:
– Тысяча чертей! Тысячи… Тысячи…
– Чего тысячи? – обеспокоенно спросил Синий человек.
– Посмотрите сами, месье!
– О! Черт побери!
– Эй, Беник!
– Что случилось, старина?
– Мне хочется танцевать, скакать вприпрыжку, болтать ерунду!
– Да что, наконец, произошло? Можно подумать, что ты напился!
– Эй, Ивон!
– Слушаю, матрос!
– Валяй сюда, пацаненок! Впрочем, нет – ты мужик, мужик что надо. Посмотри-ка сам! Что ты видишь?
– Вижу, что все переливается… Неужели все это золото?
– И это все, что ты можешь сказать, несчастный?
– Святая Мадонна. Моя мать была бы счастлива, если бы могла видеть это!
– У тебя доброе сердце, малыш! Слово матроса. Эй, Беник!
– Теперь я просто убежден, что ты станешь советником в муниципалитете Роскофа!
– А у тебя будет собственный торговый флот!
– А месье Феликс…
– …станет богаче на несколько миллионов и останется Синим человеком, – подсказал супруг Аглаи Ламберт.
– Бросьте, друг мой!
– О чем вы?
– А о том, что на моей памяти вы уже в третий раз чернеете.