– Голосуем, – сказал Быков, изображая веселость и бодрость, которых не испытывал. – Я «за». Кто против? Таких нет. Решение принято единогласно.

– В таком случае, все отлично, – улыбнулась Модести.

Мужчины выразили согласие с ее утверждением ответными улыбками, которые были то ли кислыми, то ли горькими, не разобрать.

Четыреста четвертый вошел в гавань Игольного мыса, как хищная рыба заплывает в мелкую заводь, пугая ее обитателей. Прогулочные яхты, рыболовецкие суденышки и моторные лодки настороженно замерли, не зная, чего ожидать от серо-стального тридцатипятиметрового катера класса «Айленд», который в свое время бороздил прибрежные воды Мексиканского залива, состоя на службе Береговой охраны США.

Его доставили к берегам Африки на буксире, поскольку срок его автономного плавания ограничивался пятью сутками. Артиллерийские установки и пулеметы были давно демонтированы, но в память о патрульном прошлом катер сохранил радиолокационную установку и быстроходную десантную лодку, закрепленную с тыльной стороны рубки. Навигационное и электронное оборудование, пожалуй, несколько устарело, но для мирных целей еще вполне годилось. Развивая крейсерскую скорость тридцать узлов в час, катер был способен пройти более шести тысяч километров без дозаправки топливных баков. Когда он еще считался патрульным, вахту на нем несли два офицера и дюжина матросов. Теперь, учитывая скромные задачи, хватало капитана и команды из четырех человек. Кроме них, на борту находилось кое-какое телевизионное оборудование и два специалиста по его эксплуатации.

Это были Дженкинс и Симпсон, молодые парни, отправившиеся в плавание впервые. В гавань Кейп Пойнт они прибыли совершенно обессиленные и в таком плачевном виде, словно в пути утонули и были подняты со дна морского, чтобы продолжить исполнение своих контрактных обязательств. Зеленые от морской болезни и слабые, как дистрофики, они предстали перед Модести Блейс и сказали, что больше в море они ни ногой даже под страхом смерти.

«А под страхом расторжения контрактов и выплаты всех вытекающих из этого неустоек?» – осведомилась она. Помощники стали настаивать, что постигшие их несчастья можно рассматривать как форс-мажорные обстоятельства. Модести отвела на форс-мажор ровно двадцать четыре часа и ни минутой больше. Валкой походкой бывалых моряков Дженкинс и Симпсон отправились в отель, мечтая отлежаться на кроватях, которые прочно стоят на полу, а не болтаются вместе с ним, как попало.

Капитан катера в прошлом был офицером ВМФ, но и в свои шестьдесят лет выглядел весьма бодро, особенно когда щурил стальные глаза и плотно стискивал челюсти, проступающие под серебристой бородкой. Фамилия у него была самая что ни на есть морская – Морган. Он говорил с британским акцентом и никогда не снимал фуражку, что наводило на мысль о наличии лысины.

Его помощник, заодно исполнявший обязанности штурмана и боцмана, Модести не понравился. Это был двухметровый гигант с классическим негритянским лицом и завышенной самооценкой. Несмотря на прохладный ветер, он носил узкую белую рубашку с короткими рукавами, выгодно подчеркивающую чугунные шары его бицепсов и выпуклую темную грудь, лишенную волос и блестящую так, словно ее отлакировали. Сони Фрезер – так его звали – разглядывал Модести со спокойной и властной уверенностью льва, присмотревшего антилопу на ужин.

Темнокожими оказались и двое матросов из трех. Чтобы не забыть и не путаться, Модести внесла их имена в память айфона, пометив, что Альф – «черный и худой», Чарли – «черный и полный», а Джордж – «белый и никакой». Впоследствии, опасаясь обвинений в расизме, она записи удалила, однако в первоначальном виде они выглядели именно так.

О своих впечатлениях она рассказала Быкову и Алексу, с которыми отправилась на прогулку по окрестностям. Они посоветовали ей не обращать внимания на помощника капитана и рассчитывать на их защиту, если Сони перейдет границы приличий. Болтая о том о сем, они покрутились на площадке с мемориальной доской, извещающей, что именно здесь находится разделительная линия между двумя океанами, саму линию, как ни вглядывались, не обнаружили и пошли смотреть еще одну местную достопримечательность – красно-белый маяк на скале.

Между тем, пока они дышали свежим воздухом и любовались красотами природы, капитан отпустил команду угоститься африканским пивом, а сам уселся в шезлонг возле сходней и включил фильм, который никогда бы не стал смотреть в присутствии посторонних. Чтобы эмоциональные восклицания из ноутбука не были слышны на причале, Морган воспользовался наушниками. Лицо его было строгим и неподвижным, как будто он позировал для портрета, призванного войти в учебники истории.

Время шло незаметно. Пару раз капитан ненадолго отлучался по своим надобностям, а потом вновь возвращался на свой пост с порцией виски, обильно сдобренного колотым льдом. В какой-то момент он оторвал взгляд от экрана и увидел человека, стоящего на причале и явно стремящегося обратить на себя внимание. Морган спросил, чего ему надобно. Незнакомец осведомился, верно ли он понимает, что катер номер 404 прибыл в Кейп Пойнт для какой-то экспедиции. Желая поскорее спровадить его, Морган сослался на военную тайну.

– Но у вас нет вооружения, – заметил мужчина, представившийся Хорстом Хендерсоном.

Не далее как пятнадцать минут он покинул бар «Рэйнбоу», где долго сидел, прислушиваясь к болтовне команды катера. Нельзя сказать, что моряки выпили лишнего, но языки у них развязались, и мужчина услышал много для себя важного и интересного. Именно после этого он отправился на берег, чтобы взглянуть на судно и познакомиться с его капитаном.

– Это не ваше собачье дело, вооружены мы или нет, – отвечал Морган с присущей ему прямотой.

– Я только хотел дать вам совет, – сказал Хендерсон. – Не сочтите мою настойчивость навязчивостью невоспитанного человека. Если у вас есть возможность отказаться от плавания, то сделайте это.

– Почему? В чем дело?

– Дело в «Летучем голландце», – прозвучало в ответ. – Хотите верьте, хотите нет, а я имел несчастье повстречаться с ним в океане. Как видите, я спасся, но с тех пор меня и моих близких преследуют неудачи и удары судьбы. Мой бизнес, моя семья, сбережения, родители… – Хендерсон махнул рукой. – Не стану перечислять все беды, обрушившиеся на меня. Скажу одно: бегите, бегите от этого проклятого корабля-призрака! Поверье гласит, что одна только встреча с ним способна погубить человека, и я убедился в том, что это истинная правда.