– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Феркус.

– А то, что орки объявили нам войну, отец, - с горечью откликнулся Лукас. – И мне нужно вместе со своим полком к вечеру уже быть на приграничной заставе, чтобы защитить наше королевство от вторжения незваных гостей.

– Богиня, какой ужас! – воскликнула Ванесса. – Лукас, милый, скажи, что это неправда.

– Это правда… - поджав губы, откликнулся тот.

– Значит, на передовую пойдешь? – зачем-то уточнил Роберт.

– Да.

– Сын, я не хочу отпускать тебя! – всхлипнула Ванесса. – Но ты ведь не можешь отказаться…

– Я не желаю быть трусом, мама, - твердо ответил молодой мужчина. – Это мой долг.

– Ты прав, - голос Феркуса стал хриплым. – Значит, так надо…

В течение этого времени не проронившая ни слова Лилия лишилась чувств. Несмотря на то, что она сильно злилась на своего племянника, женщина не смогла перенести такое страшное известие, связанное с ним.

– Воды! – крикнула Ванесса. – Кирна, где ты?

– Я здесь, госпожа, - в дверном проеме появилась белая как мел молодая служанка.

Девушка сама едва держалась на ногах из-за слов Лукаса. Буквально на той неделе он в который раз пришел к ней в спальню на ночь. Это была последняя, но такая головокружительная и фееричная любовная история двух страстных сердец. Со стороны девушки Лукас чувствовал немое обожание, но в то же время стремление связать себя с ним узами брака. Но сам молодой оборотень к ней ровно ничего не чувствовал, однако щедро одаривал своим теплом и ласками, подчас откровенными и напористыми, но так привлекавшими как Кирну, так и остальных счастливиц, с которыми Лукас делил свою постель.

– Принеси воду! – прикрикнула на нее Ванесса. – И поживее!

– Да, госпожа, - пролепетала девушка и скрылась в коридоре.

– Что же ты с нами творишь, сын, - горько покачал головой Феркус. – Сначала лишил целомудрия единственную дочь Гиллтонов, затем на войну собрался.

Когинс-младший проигнорировал замечание и резко сменил тему:

– Я не могу показывать свою вторую ипостась на войне…

– Хоть бы спросил у собственных отца и матери как самочувствие, - недовольно фыркнул Роберт. – А он сразу фамильный артефакт требует.

– Будет ему артефакт, - серьезно произнес Феркус. – Нам сейчас важно всем чем только можно помочь Лукасу в сборах. Наши семейные дела - вещи второстепенные. Не столь важные.

– Вообще-то, вы для меня и есть самое важное, - твердо произнес Лукас и, увидев в руках отца письмо от Джона Гиллтона, спросил настороженно: – Отец, от кого это письмо?

– Нота протеста от отца той девушки, которую ты, сын, так неосторожно соблазнил, - немного холодно откликнулся Феркус.

– И все? – осторожно уточнил молодой оборотень.

– Не совсем, - глава семейства кашлянул и продолжил: - Он хочет, чтобы свадьба состоялась.

– Это невозможно, – уверенно сказал Лукас. – Оборотни никогда не женятся на человеческих женщинах.

– Об этом надо было думать, когда подливал, тогда еще невинной Марианне, приворотное зелье, - фыркнул Роберт. – Как говорится, что посеешь, то и пожнешь.

– Я никогда не свяжу себя узами брака с обычным человеком, – презрительно поморщился молодой мужчина.

– Сам об этом Гиллтонам сообщишь или как? – издевательски осведомился дед.

– И что ты предлагаешь мне сделать?

– Пока ничего. Война для тебя является хорошим прикрытием, - тяжело вздохнул Феркус.

Служанка возвратилась со стаканом воды. Вместе с Ванессой она принялась приводить в чувство бедняжку Лили. Мужчины молчали, думая каждый о своем.

– Пойдем в хранилище, сын, - наконец проговорил Феркус.

– Да, отец, - согласно кивнул тот, и оба направились к выходу.

О войне мы узнали не сразу из-за того, что были отрезаны от внешнего мира. Общее напряжение сразу же почувствовалось среди послушниц и монахинь. Все знали, чем чревата война с орками для нас. Но единственное, что мы могли – это молиться богине Эште.

Я продолжала пытаться вырастить на импровизированной клумбе цветы, но далеко не все они приживались. Это огорчало меня, но я не теряла надежды. Просто чувствовала, что смогу. Монахини косо на меня смотрели, а мне было все равно. Да, я воспитывалась как леди. Я должна была блистать на балах и кружить головы молодым мужчинам. Но этому не суждено было случиться. Печалило ли меня это? Немного. Совсем чуть-чуть. Но лишь из-за того, что я сама разрушила свое возможно счастливое будущее. И это давило на меня, не давая забыть о том, как я пошла на поводу у этого законченного мерзавца. Только земля давала мне возможность временно забыть о Лукасе. Поэтому я в очередной раз взрыхляла маленькой тяпкой землю, чтобы посадить в нее семена.