Я понятия не имею, что означает слово «гермафродит», но перспектива стать изгоем как Робот Джоди меня сильно пугает. Я хочу дружить со своими сверстниками и нравиться им. Папа любит подчеркивать, что связи важны в жизни и нужно уметь их поддерживать.

Коул продолжает гоготать, вызывая желание крикнуть ему заткнуться. Он нравится мне гораздо меньше, чем Айзек, и сейчас сильно раздражает. Сглотнув, я перевожу глаза на Джейдена: он натянут как струна, шея напряжена, а грудь быстро и коротко вздымается. Почему он не может прекратить эту публичную порку? Почему ставит меня в неловкую ситуацию? Почему из-за него я должна выбирать?

— Девчонка… — завывает Коул.

Мои мысли лихорадочно мечутся. Я будто балансирую на краю обрыва, не понимая куда сделать шаг. Вправо или влево? С одной стороны находится мой лучший друг, а с другой — все, что кажется мне важным: имидж, популярность, признание сверстников. В последствии я очень часто буду жалеть, что в этот погожий день выбрала неправильную сторону. Так многое в будущем могло произойти по-другому, поступи я иначе: будь я смелее, а мои представления о счастливом будущем не такими уродливыми. Единственное мое оправдание — мне всего девять.

— Он и правда похож на девчонку, — мой голос звенит звонко, на лице сияет фальшивая улыбка. — У него даже родинка на лопатке в виде бабочки есть.

Рот Айзека расплывается в удовлетворенном оскале, смех Коула оглушает и своей продолжительностью начинает походить на истерику. Ноги едва меня держат, руки дрожат, и все, о чем я могу думать, это о том, чтобы не смотреть на Джейдена. Но я не выдерживаю и смотрю. Он по-прежнему стоит, глядя перед собой, только теперь его лицо покрыто багровыми пятнами. Мне мгновенно хочется забрать свои слова обратно, схватить его за руку и молить о прощении за то, что выдала его тайну, но я никак не могу решиться. Мой рюкзак с глухим звуком валится на землю и в эту же секунду происходит неожиданное: Джейден резко подается головой вперед. Раздается мерзкий хруст и отчаянное завывание Айзека, который обеими ладонями зажимает окровавленный нос. Коул, наконец, перестает смеяться и теперь ошалело глазеет на друга.

— Убью тебя, — мычит Айзек, склонившись над землей, на которую через его пальцы сочится темно-красная жидкость. — Убью тебя, нищеброд…

— Беги, — пытаюсь крикнуть Джейдену, который, застыв разглядывает корчащуюся фигуру обидчика, однако, из легких выходит лишь слабый свист. — Пожалуйста, беги, — сиплю чуть громче.

Не взглянув на меня, Джейден ловко уворачивается от Коула, который, очнувшись, шагает к нему с явным намерением отомстить за приятеля, и срывается с места.

— Я превращу твою жизнь в ад, — продолжает сыпать угрозами Айзек вслед его быстро удаляющейся спине. — Поймаю и наголо обрею.

Его угрозам не суждено было сбыться. В этот же день мама, вернувшаяся из салона красоты, обнаружила возле бассейна трех моих коллекционных кукол, купленных ею на аукционе. Их фарфоровые головы были разбиты вдребезги, а тела плавали в воде. Виновником вопиющего акта вандализма был признан Джейден, который сам это подтвердил. Его мать была уволена без выплаты месячного жалования, и в тот же вечер они от нас съехали. Я проплакала неделю, несмотря на уверения родителей, что они обязательно купят мне новых кукол.

Если бы в моих силах было повернуть время вспять, я это сделала. Но, увы, машину времени до сих пор не изобрели, а потому я буду проживать свою будущую историю согласно ошибкам прошлого.

Глава 1

Тринадцать лет спустя

В воздухе университетского кафе по обыкновению царит шум разговоров и сплетен, но именно сегодня он впервые меня раздражает. Болит голова, а таблетка, которую дала мне мама, нисколько не помогла. Заставить бы присутствующих говорить потише, но такое даже мне не под силу — слишком большое помещение. Разгладив несуществующую складку на шелковой рубашке, нахожу глазами нужный стол и направляюсь к нему, на ходу кивая заискивающим взглядам и приветственным улыбкам. Мой ежедневный ритуал — шествие королевы в толпе поданных. Я Таша Эванс, председатель студенческого совета, организатор самых громких вечеринок в кампусе, глава сестринства и икона стиля, которой стремятся во всем подражать. Свою популярность я заслужила.

— Привет, дорогая! — Майли и Дженна поднимаются из-за стола и по очереди целуют меня в щеки. Не касаясь кожи, чтобы ненароком не испортить макияж, как я и учила.

— Шикарная рубашка, Таша, — комментирует Дженна, пододвигая ко мне зеленый салат со спаржей и кофе, мой стандартный заказ. Черт знает, почему все так наперебой восхищаются едой в этой забегаловке. На мой взгляд, семьдесят процентов того, что здесь дают, совершенно несъедобно. И это в самом престижном университете Калифорнии.

— Она от Гуччи?

— Это винтажный Москино. Купила в Милане.

Лицо Дженны вытягивается, и она делает нервный глоток кофе, пытаясь замаскировать смущение от своей очередной неудачи. Она с семьей переехала в Лос-Анджелес из Айовы. В последние два года бизнес ее родителей, до этого едва наскребающих денег на погашение ипотечного кредита, стремительно пошел вверх, и теперь она старается сделать вид, что всегда носила брендовые шмотки и отдыхала на дорогих курортах. Выходит у нее паршиво, но я это обычно не комментирую, потому что мы вроде как дружим.