Виктория Пилипенко вспоминает: «С Василием я познакомилась в 1950 году, когда старший брат Васи привез его в Кривой Рог. Мы жили в двухэтажном доме № 1 на улице Вокзальной, недалеко от железнодорожной станции Червонная, а другую квартиру на нашем этаже занимал Степан Петрович Пантюхов с женой и сыновьями. Мне тогда было 11 лет, но я хорошо запомнила Василия. Этот паренек у всех соседей и в нашей семье вызывал живой интерес. Он ходил с инвалидной тростью, одет был в тельняшку и фланелевую матроску, на голове – флотская мичманка. Степан Петрович, в войну служивший на флоте, приодел его в форму со своего плеча. Вася всегда в ней ходил, другой одежды у него просто не было. Когда он жил по соседству и потом, когда навещал старшего брата, моя мама всегда звала его в гости, усаживала за стол, старалась чем-нибудь угостить и накормить».

Учебная группа химико-биологического факультета Криворожского педагогического института

С первого курса студент Василий Пантюхов получал повышенную стипендию, а вот место в общежитии ни ему, ни другим первокурсникам не дали. Почти весь учебный год он прожил в семье у брата. Наконец ему выделили койку в перенаселенном студенческом общежитии, состоявшем из двух больших комнат, рассчитанных на 15 юношей и 15 девушек. Не имевший никакой материальной поддержки, Василий, уже ставший отличником, обратился к ректору с просьбой предоставить ему какую-нибудь работу в вузовской лаборатории. Ставку лаборанта (30 рублей) он делил с одной студенткой, которая выходила на работу по утрам, а Василий – после лекций. Деньги, заработанные в лаборатории, он стал отправлять матери в Жуковку. У Анисьи Киреевны, тогда уже вдовы, на руках оставались еще двое младших детей – Валентина и Анатолий.

Город, в котором Василий учился, уникален не только для Украины – это один из четырех самых длинных европейских городов, он тянется более чем на 100 километров вдоль извилистого (кривого) русла реки Ингулец.

В Старом городе, где находился пединститут, преобладали двух- и трехэтажные дома в «кирпичном» стиле. Казалось бы, странное название «кирпичный стиль» связано с тем, что из кирпича на фасадах криворожских домов создавались карнизы, наличники, порталы, выкладывались цифры – даты постройки. Красный керамический кирпич играл роль украшения на фоне серого шлакового кирпича. Из этого местного высокопрочного кирпича (он был двух оттенков – слегка бежевого и серо-бирюзового) был возведен в 1863 году Свято-Николаевский храм на перекрестке первых улиц – Почтовой и Николаевской. Постройки из шлаковой «серости» были надежными и прочными, могли стоять века. Ведь когда в начале 1930-х годов воинствующие безбожники попытались взорвать главную городскую святыню и твердыню, это не удалось: кирпичная кладка Свято-Николаевского храма оказалась такой крепкой, словно монолитной, что здание долго разбирали вручную на «коммунистических» субботниках. Когда в 2003 году он был воссоздан как кафедральный храм-покровитель, то оказался уже 25-м храмом в Кривом Роге.

В Великую Отечественную войну был сожжен и разрушен исторический центр Кривого Рога. Грандиозное здание пединститута – образец сталинского ампира – было превращено в руины. В послевоенные годы вузу предоставили неброское, обыкновенное, построенное по типовому проекту здание бывшей школы, находившейся неподалеку, тоже в центре, в сквере на площади Сталина (ныне площадь Освобождения). Площадь пересекал проспект Карла Маркса (та же Почтовая улица). Ближайшую к площади часть этого проспекта студенческая молодежь, а потом и жители города прозвали «стометровкой». На фотографиях 1910-x годов можно увидеть эту широкую улицу с бордюрами и тротуаром. Такой она оставалась и в 1950-х годах, когда по ней ходил в институт Василий.

Из воспоминаний монахини Феофилы: «Стометровка – улица необычная, пешеходная, очень чистая. Машины по ней не ходили. Дворники сначала поливали ее, чтобы не поднимать пыль, и только потом подметали. Местные бабулечки торговали цветами: букеты они складывали веничком: зелень – с одной стороны, цветы – с другой. Тут же продавалась газированная вода с сиропом и просто «с пузырьками». Здания были невысокие, но очень красивые, с кирпичными балконами, я больше никогда и нигде таких домов не видела, только в Кривом Роге. В них жила местная аристократия. По утрам оживленный поток учащейся молодежи направлялся в институты и горный техникум. Еще раз стометровка оживала ближе к вечеру. Сюда выходили прогуливающиеся пары и компании, но все вели себя чинно и благородно. Тишина, покой, умиление… Перед сеансами в кино и перед началом спектаклей в драматическом театре играла духовая музыка. Вспоминается все это как во сне. В 1950-х годах люди испытывали ностальгию по довоенному городскому уюту, берегли и украшали такие уголки, где рукотворная красота облагораживала душу рабочего человека, но, конечно, не могла заменить Божий храм».

Василий Пантюхов – выпускник Криворожского педагогического института. 1955 г.

Правда, не один десяток лет предприятия Кривого Рога сбрасывали в реку отработанную воду, в этих сбросах – вся таблица Менделеева. При этом город оставался на удивление красивым и одним из самых зеленых на Украине, его и сейчас украшают более 60 парков и скверов. Сохранился и тот милый уголок. Бывшую «стометровку» теперь величают криворожским Крещатиком.

Конечно, Василию нравился город, он полюбил его и, казалось, легко переносил неустроенность студенческой жизни. Правда, к полуголодному существованию добавлялось привычное страдание – больная нога. Кто-то подсказал ему, что ногу можно прооперировать. Ждал ли он чуда от врачей? Надеялся, конечно. А после второго курса активно искал оперативного лечения. Начал с того, что взял путевку в санаторий «Ворзель» в 20 километрах от Киева. Здесь местный фельдшер дал ему адрес клиники, указав диагноз, и с этим, не имеющим никакой силы, «направлением» Василий приехал в Киев в Институт травматологии и ортопедии Академии медицинских наук Украины.

Лечебное учреждение при Академии – одно из известных и старейших в Советском Союзе – открыло свои двери для детей и подростков с ортопедической патологией в 1919 году. Тогда оно называлось Домом увечного ребенка. Василию чудом, по милости Божией, удалось попасть на операцию к светилам науки. В послевоенные годы институтская клиника была переполнена ранеными фронтовиками. Ученые-врачи занимались восстановительной хирургией для инвалидов Великой Отечественной войны.

Когда Василия прооперировали, нога выпрямилась и навсегда перестала сгибаться в колене, ему стало легче передвигаться, но без инвалидной трости было все равно не обойтись. После операции он так торопился выписаться к началу занятий в своем вузе, что совсем не считался с самочувствием. В палате над ним посмеивались, мол, какой ты быстрый, молодой человек, после подобных операций здесь лежат по полгода. Но Василий готовился к выписке. Каждую ночь, когда еще кровь сочилась сквозь гипс, разрабатывал ногу, пробовал ходить. И всегда потом в отношении собственного здоровья, которое приходилось постоянно «подправлять», он вставал на активную позицию и говорил: «А давай попробуем?» И преодолевал себя, побеждал, укрепляясь духом. Конечно, к началу учебного года в своем вузе и к работе в лаборатории он приступил без опоздания.