Поднимаясь по ступеням общежития, я уже прикидываю в голове планы на вечер. Так… сейчас пойду, переоденусь, уберу подальше орден – не нужно пока его светить, потом нужно будет позвонить Леве на работу и смотаться в приемную комиссию к Димону. Ну и к Вике по пути забежать. Раз я один сегодня такой свободный, то придется мне взять на себя все хлопоты по покупке еды.

Но в холле на меня налетает торнадо по имени Оля, и все мои планы мигом летят к псу под хвост. «Пылесос» одета необычно. Впервые вижу девушку – вообще девушку, а не Быкову конкретно – в мужских брюках. Плюс зеленая куртка, косынка… Слегка теряю дар речи.

– Ты почему не был на инструктаже??

– Каком еще инструктаже, Оль?

– Русин, объявления в холле вообще, что ли не читаешь?! Мы же сегодня всей группой в поход идем, в Бородино. Забыл?

Я на минуту зависаю, а потом начинаю хохотать. Из глаз брызжут слезы.

– Поход…? Бородино…?!?

Со стороны, наверное, мой смех выглядит несколько странно и даже истерично, но я ничего не могу с собой поделать. Заговор, стрельба, танки на улицах – только похода мне сейчас для полного счастья и не хватает! «Изгиб гитары желтой – мы обнимаем нежно». Ольга хмурится:

– Я не поняла, а что в моих словах смешного?

– Ничего, не обращай внимания! – я пытаюсь унять истерику, с трудом успокаиваюсь. Да… накрыло меня. Психика да еще с этим Словом в голове, просто не справляется. Слишком сложный «софт» на слабый «хард» установили высшие силы.

Прикрываю глаза рукой, делаю пару вздохов. Ольга окидывает меня подозрительным взглядом:

– Ты что – передумал? Отказываешься от своего обещания?!

– Боже упаси! Как ты могла обо мне так плохо подумать?

– Тогда через сорок минут сбор в актовом зале, не опаздывай.

Недовольная Ольга уходит, а я, совладав, наконец, со своими нервами иду переодеваться. Вот дернул же меня черт пообещать Ольге пойти с ней в поход! И не откажешься теперь – обидится смертельно. Ладно, не убудет от меня, в конце концов в Абабурово можно и среди недели смотаться, а смена обстановки и пребывание на свежем воздухе мне точно не помешает. Тем более Вика и так на дачу не поедет – к экзаменам она готовится очень ответственно.

В комнате никого нет, Индус с Кузнецом на практике. Я быстро переодеваюсь в хаки – вот снова форма пригодилась – на ноги вместо ботинок натягиваю кеды. На ходу проглатываю пару вареных яиц и кусок черного хлеба, оставшиеся от завтрака, пишу записку для Вики и спускаюсь вниз. Времени остается только-только забежать в приемную комиссию к Димону и звякнуть Мезенцеву. Надо предупредить, что до завтрашнего вечера сваливаю из города и сообщить, где меня искать в случае чего.

Друг, увидев меня в форме, делает стойку, как волкодав почувствовавший добычу:

– Опять что-то стряслось?

– Успокойся. Оля Пылесос стряслась. Помнишь, я обещал с ней в поход пойти? Пришло время платить по счетам. Записку Вике занесешь?

Кузнец неодобрительно качает головой. А потом, вспомнив что-то, тащит меня к окну и жарко шепчет на ухо:

– Лева вчера ночью слушал голоса… ну, ты понимаешь. Так вот: эти гады уже откуда-то все узнали и теперь несут такое, что волосы дыбом встают! – друг закатывает глаза, пытаясь припомнить слова Когана – «На фоне голода и протестов трудящихся, в Союзе обострилась борьба группировок в Кремле…» Дальше что-то про ожесточенную грызню кланов, которая перешла в попытку военного переворота. Во… Ну, и про бомбу в самолете они тоже уже знают.

Димон разводит руками. Я вздыхаю и смотрю в окно. Слава богу, что о стрельбе на Лубянке на Западе неизвестно, вот был бы шухер. Двойной. Вслух же говорю:

– Нет, Димыч, а чего ты ждал – что все останется шито-крыто? Это после танков на улицах Москвы и митинга на ЗИЛе, где были сотни людей?

– Да, я все понимаю, но западники-то какие ушлые!

– Они за это хорошие деньги получают. Ну, ладно я побежал, а то меня Ольга прибьет.

Димон ехидно посмеивается:

– Крепись, старик! Мысленно мы с Левой с тобой. Будем надеяться, что она там тебя не изнасилует.

– Типун тебе на язык! – Я суеверно сплевываю через левое плечо.

Воспользовавшись местным телефоном, звоню на Лубянку. В приемной Мезенцева у телефона все тот же неизвестный мне лейтенант Фомин. Генерала на месте нет. Подозреваю, что он сейчас в Кремле на Пленуме. Ну, и чудненько! Скороговоркой прошу передать ему, что я с группой ушел в поход в Бородино. Буду завтра к вечеру…

Походы – это особый вид летнего отдыха в 60-х годах. Дачи еще мало у кого есть, садоводство и огородничество считается уделом пенсионеров. В деревню к родственникам не смотаешься – выходной день-то всего один, воскресенье. И чем заняться горожанам летним выходным, на природу-то выехать хочется! Вот и устремляются воскресным утром толпы людей к ближайшим подмосковным водоемам – урвать солнышка, позагорать и искупаться. Электрички, а особенно пригородные автобусы в эти дни переполнены народом – шум, гам, детский писк. Едут целыми семьями: с покрывалами, флягами с водой и с сумками, набитыми нехитрой снедью.