— Как дошли? — Впрочем, на ум пришел более важный вопрос: — Уверен, что дело во мне?

Я сама так думала, но лишнее подтверждение не помешает.

— У них здесь есть информаторы. Как и у нас в Эстергарде, впрочем. Это нормально, — отмахнулся Дэн. — Они и не скрывали, что дело в тебе. Когда мы отказались разорвать помолвку, Данлок просил вернуть тебя. Прикрывался отцовскими чувствами и еще какой-то ерундой. Лэли, а что вообще происходит?!

Логичный вопрос.

— Есть проблема.

Свободную ладонь я сжала в кулак так сильно, что ногти до крови впились в ладонь. И на одном дыхании выложила все про Шантию и побег.

За что обожаю этого мужчину, так это за умение слушать. Он не перебивал и сразу же проникся серьезностью ситуации.

— Умница, что позвонила мне.

— Что теперь делать?!

Эгоистично с моей стороны было взваливать это на него, но… похоже, это один из плюсов отношений.

— Веди себя как обычно, — посоветовал Дэн. — Я со всем разберусь.

Кажется, он собрался отключиться, поэтому я торопливо вскрикнула:

— Подожди! — и, когда убедилась, что он слушает, продолжила: — Дай слово, что с Шантией ничего плохого не случится!

Не хочу, чтобы ее из-за меня наказали.

— Сделаю все возможное, но это будет зависеть не только от меня, — выдал он неопределенный ответ и прервал разговор.

Уснуть так и не получилось. Приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не метаться по комнате. Шантия не должна ничего заподозрить. Надо вести себя как обычно. В итоге отвлечься помогли любимый альбом и новые идеи для тату.

В стрессовом состоянии случаются особенно яркие вспышки вдохновения.

За завтраком я выглядела совершенно нормально. Шантия, кстати, тоже. Никогда не замечала за ней таких актерских талантов.

Дальше день пошел по привычному графику. Поначалу я сидела с Шантией на занятиях, но толком ничего не воспринимала, все усилия уходили на поддержание невозмутимого вида. К назначенному времени отправилась к дяде. Теперь мне уже не так этого хотелось, но я дала слово, да и повода отменить визит нет.

У ворот меня ждали…

— Ты Лэли?

Оборванец лет четырнадцати умудрился так слиться с местностью, что я шарахнулась в сторону от неожиданности при звуке его голоса.

— Эй, спокойно!

— Д-да.

— Я — Стин.

— И что тебе надо?!

— Мастер просил проводить тебя, — немного со злой усмешкой пояснил подросток. — А то по Старому Городу опасно шастать просто так.

Внутри ничто не воспротивилось, и я решила ему поверить, кивнула и послушно пошла следом. Не знаю, чем он сможет помочь в случае неприятностей, но пусть хотя бы проводит. Не уверена, что точно запомнила дорогу, а карта в планшете почему-то перестала работать, стоило нам войти в самую мрачную часть Арнеара.

Это навело на закономерный вопрос:

— Здесь правда скрываются колдуны?

— Они особо и не скрываются, — хмыкнул мой сопровождающий.

Спину лизнул холодок.

Но рукав его заношенной почти до дыр рубахи задрался и в глаза бросился темный узор, спускающийся от локтя к запястью. Сложный и невероятно красивый. Тонкие линии извивались и сплетались, образуя… знак. Это точно не было просто тату.

Холодок превратился в мурашки. Я чувствовала исходящую от него силу.

— Это Жиар… э-э… нарисовал?

— Ага.

Общаться он явно не был настроен. Я пыталась завести разговор еще несколько раз, но спутник отвечал односложно или вообще отмалчивался. Пришлось смириться и идти молча.

Тем более что мы уже пришли.

Все повторилось, как в прошлый визит сюда: незапертая дверь, никаких родственных объятий и сладких соплей, распускающийся в кипятке цветок и вкусный чай. По-своему дядя был рад меня видеть. Меня и мои необычные способности, так похожие на его собственные. Просто показать это не очень умел и вообще, кажется, по большей части жил в каком-то своем мире. Существующем, но не для всех.

Хотя лично я не уверена, что хотела бы туда попасть.

Но поговорить с кем-то о способностях оказалось неплохо. С кем-то, кто понимает в этом и знает, каково оно. Например, я выяснила, что скоро появление каждого нового знака уже не будет сопровождаться отвратительным самочувствием, так бывает, только пока дар полностью не стабилизируется. Ну и мне достается особенно, потому что все это пробудилось достаточно поздно. А еще… сжигать все, угрожающее его жизни, дядя не умеет, он только рисует знаки.