— Тетя Лиза, мы так шутим! Мы в войну играем!

— И-и-и-и! — испуганно и тонко заголосила тетя Лиза. — Убивцы!!!

Все замерли, словно на стейку наткнулись. У калиток появились любопытные физиономии. Пора было спешно ретироваться. Вот тогда-то Степа Чаплыгин услышал от насупленного Брыма:

— Тюфяк ты! Тюфяк.

По совести говоря, Степа ждал мер физического воздействия, но в тот раз обошлось. А вот кличка прилепилась надолго…

После школы Степа Чаплыгин завербовался в геологическую партию. Разнорабочим, куда пошлют. Деньги Степа получал хорошие, но вот распорядиться ими не умел: заработал — истратил. А то, бывало, или в карты продует, или за три дня в городском ресторане спустит. Заметил за собой Степа в ту пору черточку: что бы ни случилось, а он на все — ну и фиг с ним! И ни расстройства тебе, ни переживаний. Силушка у него была, так что с работой он справлялся играючись. А через год, или чуть побольше, ему предложили работу экспедитора. Думал недолго: экспедитор так экспедитор. Фиг с ним! Не без дотошности вникал он в новую роль и вскоре убедился, что главный принцип в его работе — увы! — не нов: ты — мне, я — тебе. А если еще и на трезвую голову… Степан умерил себя в спиртном, завел сберегательную книжку и вскоре стал незаменимым человеком во всей экспедиции. Экспедиция, между тем, открыла мощнейшее месторождение, начальника перевели в город, ну и, конечно, никто не удивился, когда повышение получил и Степан Чаплыгин.

Ну, а дальше все получилось как-то само собой. Подошел срок, и на жизненном пути встретилась невеста — женился. Еще какое-то время прошло — Степан стал отцом. Лет через пять шефа Чаплыгина перевели в Академию наук — следом подался и Степан. С экспедиторскими замашками надо было кончать, и Чаплыгин, зорко присматриваясь к ученым хозяйственникам, в какой-то момент почувствовал себя степенным и уверенным в жизни гражданином. Все было бы ладом, если бы у Степана было побольше работы. Но ее было так мало и он за два-три часа так надоедал своим активным присутствием, что многие из его коллег чувствовали себя последними бездельниками и чуть ли не в приказном порядке заставляли его поберечь здоровье и немедленно идти отдыхать. А по пути к месту отдыха раскинули паутину — две пивных и замечательный винный отдел. И как-то незаметно Степан Чаплыгин вскоре раздобрел, потолстел и, есть предложение — принять за основу, был доволен выпавшей на его долю судьбой.

…Да, с сегодняшнего дня, похоже, у Степы Академика начнется другая жизнь.

И ведь надо сделать все так, чтобы Блинов ни на секунду не усомнился, что станет стопроцентным кандидатом наук. Значит, нужны помощники. Будут помощники! Но каков прыщ! Уверен, что все на свете продается. Есть, конечно, и в пауке темные жучки. Но чтобы пивник — и кандидат? Извините… Итак, начнем.

Академик поднялся, подошел к пивной бочке, нажал кнопку и, до краев наполнив кружку, сел на свое место.

— Ты чо это тут раскомандовался? — с напускной строгостью спросил Миша.

— Не тарахти. Завтра после шести приготовь стол. Коньячок чтобы, водочка, закуска приличная… Нужные люди придут.

— А за чей счет, прошу пардону?

— За мой. — И таким холодом повеяло от этих слов, что Блинов понял, какую он сморозил глупость.

— Ладно, не разорюсь, приходите. Еще пить будешь?

— Нет, спасибо. Пойду заниматься твоим делом. Кстати, Миша, ты какой язык в школе учил?

— Английский, по-моему, — не очень уверенно ответил Блинов. — Гуд бай — это по какому?

— По-английски.

— Значит точно, английский.

— Ты полистал бы учебник. Кандидатский минимум сдавать придется.

— Еще чего?! — взъярился Миша. — Два куска и еще учебники читать. Сам читай, понял?

— Хорошо, завтра обсудим. — И приподняв на прощанье шляпу, Академик степенно удалился.

С утра у Миши было приподнятое настроение. Все его радовало: и то, что нисколечко не болит голова, и то, как забавно кувыркаются в небе облака, и даже очередь у пивной, куда он подъехал с опозданием, была сегодня на диво приветливой. Вырядился Миша, как на раут. Темный костюм в полосочку (200 рэ), переливающийся, как елочная игрушка, галстук и коричневые штиблеты «Made in Kaskelen». Набросив поверх парада белый халат, Блинов приступил к выполнению повышенных обязательств. Тугой струей било пиво, урча от удовольствия, таяла очередь, звенели и шуршали деньги. Миша думал и не думал о предстоящем свидании. Ему казалось, что все заботы, связанные с защитой диссертации, это не его заботы, а тех, кто получит деньги. Но все равно выглядеть перед ними стоеросовой дубиной Миша не собирался.

— Мордой в грязь я не ударю! — твердо сам себе пообещал Миша.

С работой Миша закруглился пораньше. Надо было марафет навести, закуску приготовить, спиртное. Блинов глянул на стол как бы со стороны и по резкому притоку слюны понял, что гости будут довольны. К схожему умозаключению пришел и Степа Академик, посланный, судя по всему, на разведку. Одного взгляда хватило ему, чтобы сказать пророческие слова: «Ох и вздрогнем!» А вскоре Степа Академик начал представлять «нужных» людей. Первым, с кислой, едва ли не брезгливой миной, в пивную зашел Аполлинарий Модестович.

— Твой шеф, — шепнул Мише Академик, — Научный руководитель.

— Очень приятно, очень приятно, — глядя поверх Мишиной головы на стол, сказал Аполлинарий Модестович и от души потряс руку будущего соискателя.

Держался Аполлинарий Модестович, как и подобает ученому мужу, скромно, но с достоинством. Живот не выпячивал, чокался, чуть привставая, и, что особенно понравилось Мише, сигаретный пепел Аполлинарий Модестович стряхивал в свою ладошку. И внешностью бог не обидел научного руководителя. Тучный, крупноголовый, бородка клинышком, глаза маленькие, но не юркие — еще бы очки им.

— Я извиняюсь, Аполлинарий Модестович — профессор? — спросил Миша.

— Доцент, — склонил голову научный руководитель.

— Я так и думал, — обрадовался Блинов, хотя был глубоко убежден, что, если у ученого борода клинышком, значит, он профессор, а если без бороды да еще нескладный и тощий, то доцент.

— А в науке, еще раз извиняюсь, какие тайны открываете? — очень довольный своей культурной речью поинтересовался Миша.

Аполлинарий Модестович поймал рукой бородку и крепко задумался. Тут вмешался Степа Академик: