8. КОМПРОМАТ

Колонна бронетранспортеров, возглавляемая капитаном Барановым заместителем начальника разведки бригады, - подошла к кишлаку. Еще не успели заглохнуть моторы, а бойцы - скинуть бронежилеты, как Стрекозов помчался навстречу капитану. Он вытянулся перед ним, четко козырнул и увлек разведчика в сторону. Лейтенант заговорил безостановочно, щека его дергалась в такт вылетаемым словам.

Капитан, нахмурившись, слушал внимательно, не перебивал, покачивал головой и награждал Демеева недоуменно-испепеляющими взглядами. Ротный стоял поодаль и делал вид, что беседа его абсолютно не касается.

Баранов улыбнулся Стрекозову, крепко пожал руку, ободряюще похлопал по плечу и зашагал к Демееву. Крепкие трофейные горные ботинки утопали в пыли по щиколотку. Капитан, приближаясь к ротному, сдвинул брови в строгую линию. Едва офицеры оказались наедине в небольшой комнатушке, брови разошлись в стороны.

– Ну?
– спросил Баранов.

– Баранки гну, - огрызнулся Демеев, вытягивая из кармана лиловатую пачку и награждая сигаретой разведчика.
– Что спрашиваешь? Ты же в курсе! Влипли! Убирать его надо! Чижик продаст - не поморщится!

Демеев оттянул затвор автомата на себя. Остроголовый патрон отлетел в сторону, ударился о стену и упал на пол.

– На глазах у всех? Ошалел? Выкинь из головы!

– Он в могилу нас утянет!

– Нас?
– удивился Баранов.

Звякнул затвор. Еще один патрон кольнул стену. Тонкие губы ротного дернулись и растянулись, превращаясь в две бесцветные ниточки.

– Вот как заговорил? Я что, себе орден делаю? Себе бакшиши брал? Хорошо, что их Стрекозел не видел. А грузить как будем?

– Много взял?
– оживился Баранов.

– Все мое!

– Но я же планировал! Мы договаривались!

– В кабинете комбрига повторишь это?

Баранов спрятал глаза.

– Не-е-ет! Я рот на замке держать не стану, - все больше злобился Демеев.
– Цветиков отмолчался, в благородного сыграл, а сейчас баланду жрет на пару с бригадиром. Тот его под вышку подводит. Не давал такого приказа, говорит. И все тут. Цветиковский радист погиб, а своего бригадир купил. Талдычит, как попугай недожаренный: не было такого приказа. Цветиков все придумал, чтобы себя спасти. А расскажи Васька всю правду сразу, не начни он отпираться, бригадира выгораживать - радиста с ходу бы раскрутили. Теперь все, каюк. Шьют Ваське дело. Светит ему вышка, а бригадир, паскуда, жить останется.

Совсем близко от себя видел Баранов глаза с покрасневшими белками. Слюна попала ему на щеку, но разведчик даже не шевельнулся.

– Ты понял неправильно, - притворно обиделся он и ловко перевел разговор на комбрига, четвертый месяц томящегося в ташкентской тюрьме. Может, бригадир отмажется?

– Не-ет, - злорадствовал Демеев, и патроны часто бились о стену, - на пятерик тянет. За ним хвост длинный. А Васька влип. Черт, - Демеев покрутил головой и запустил пальцы в спутанные, набитые пылью волосы, - надо было ему с этой "тойотой" связываться?

– Можно подумать, бригадиру надо было, - ради справедливости заметил Баранов.

– То-то и оно, - вздохнул Демеев и начал чесать грудь, поросшую черным густым волосом.
– Козлы кабульские! Кино им подавай, шакалью. Сидят там у себя на горке и хренеют от мирной жизни.

Историю эту в бригаде знали все. Больше года назад из Кабула в бригаду позвонили и сообщили, что к ним летит телевизионная группа в поисках очередной порции правды об афганской войне. Сюжет был заранее определен: душманы и их жертвы. Но чтобы с кровью, ранами и прочими зримыми атрибутами смерти. Видимо, понимали наверху, что настоящее искусство не допустит неживописной смерти. Какой прок от бездыханного тела, недвижимо лежащего, да в придачу без видимых ран? Классовое искусство этого не приемлет. Убедительность необходима во всем. Кино должно быть как агитационный плакат - взглянул и сразу все разложил по полочкам.

В момент разговора со штабом армии под рукой у командира бригады ни того, ни другого не было: ни убитых афганцев, ни моря крови. Но ударить в грязь лицом было нельзя. Да и звонок свыше - это всегда более приказ, нежели простая просьба.

Случилось так, что именно в это время с реализации возвращалась рота Цветикова. Комбриг по рации вышел на Ваську и велел "исполнить" зверства духов в самом лучшем виде. Приказание усердный Цветиков выполнил по высшему классу. Васька завернул с дороги проезжающую мирную "тойоту", набитую, как обычно, людьми под завязку, так что многие афганцы на крыше сидели, увел ее в распадок и устроил "сортировку": женщин, стариков и детей - в одну сторону, мужиков, которые, по виду могли владеть оружием, - в другую. Не желая нарушать условия уже существующего заказа, Цветиков сначала прикончил "мирное население". Подставные "убийцы" в это время стояли со связанными руками, стреноженные, как лошади на заливном лугу, и смотрели на убийство их детей, жен, отцов. Затем пришел и их черед.

Потом трупы "агрессоров" развязали, придали необходимые позы, бросили рядом тяжеленные автоматы Калашникова китайского производства и допотопные кремневые винтовки, захваченные на реализации Цветиковым. "Тойоту" подожгли, швырнули в нее несколько трупов для пущей достоверности и стали ждать режиссера и оператора. Приехавшие к месту "боя" с замом командира бригады пришли в каннибальский восторг от такой внезапной удачи. Камера жужжала почти до самого захода солнца.

Вечером "счастливчики" допьяна отметили свой успех в уютном домике комбрига, представляющем собой целый спортивно-оздоровительный комплекс: небольшая спортплощадка с тренажерами, тут же баня и бассейн. А рота Цветикова всю ночь копала могилы на самом краю полигона, заметая следы.