восемнадцатого-девятнадцатого веков, русский модерн соседствовал с европейским современным зодчеством. Впрочем, богатство и благолепие можно было разглядеть только вблизи, а через густую поросль декоративных кустарников просматривалась лишь малая толика. Никита попросил водителя ехать медленно, потому что не знал точного адреса особняка Зубовых. Парень, который вез Назарова, тоже не мог помочь в поисках. Как он сказал, всего лишь год в столице работает, не освоился и ориентируется пока плохо.

Наконец, Никита разглядел искомую башенку, про которую упоминал Орлов. Возможно, это и была конечная цель его путешествия. Поблагодарив водителя, заплатил ему и остался стоять на улице, с любопытством оглядываясь по сторонам. Все, как обычно. Район тихий. Люди неторопливо ходят; машины, рассекая листву на дороге, проезжают мимо; кто-то собачку прогуливает. Вот, старушка проковыляла, помогая себе клюкой. Внимательно посмотрела на Никиту, столбом вставшего возле решетчатого забора, но ничего не сказала.

Да, наверное, это и есть зубовский особняк. Флигелек из красного облицовочного кирпича в виде башенки. Палец лег на кнопку звонка. Ждать пришлось недолго. Мигнул красный диод видеонаблюдения, и калитка с тихим щелчком освободилась от замочной блокировки. Никита вошел внутрь и по вымощенной шершавой бордовой плитке направился к парадному входу. На крыльце появился представительный мужчина в светло-сером костюме и красными полосами на обшлагах. Лет ему было далеко за пятьдесят, судя по седому ежику коротко стриженных волос и мелким сеточкам морщин на лице. Ну, да, не меньше шестидесяти,

прощупал его возрастную энергетику Никита. Однако, крепок.

Он поднялся по чистым ступенькам наверх и остановился, не зная, что сказать.

– Э-эаа, любезный, скажите..., - начал было Никита, но старик наклонил голову и мягко ответил:

– Вас ждут. Извольте пройти.

Вот как? Удачно в гости зашел. С первого раза в цель попал. Никита направился следом за слугой, вертя по сторонам головой. Приложив небольшое усилие, мужчина распахнул массивные даже с виду створки стеклянных дверей. Молодой волхв давно заметил за собой способность определять ауру домов. Особняк Зубовых казался ему брошенным огромным животным, которое скучает и ждет своих хозяев. Здесь не было жизни, хотя все блестело в лучах прямого солнца, бьющего в окна: красная лакированная мебель, серебро на полках, блестящие вставки на шкафах, хромированные детали интерьера, стекло, хрусталь, даже полы искрились светло-желтыми переливами мастики.

– Лариса Георгиевна просила подождать вас в зале, - пояснил старик.
– Может быть, выпить изволите? Чай, кофе, соки... Или алкоголь предпочитаете?

В голосе слуги Никита услышал настороженное недовольство. Именно так. Старик был изначально негативно настроен по отношению к гостю. Никита улыбнулся и ответил:

– Спасибо, не хочу ничего.

Старик слегка поклонился и исчез за стеклом дверей. Наступила тишина. Чтобы развлечь себя немного, он стал расхаживать по огромному

помещению, в котором спокойно можно было устраивать выставки. Впрочем, картины здесь были. В основном, написанные маслом огромные холсты, убранные в золоченые рамы, которые нависали над Никитой напоминанием о гордости и нужности рода. Преимущественно мужчины, написанные в полный рост, но и женских портретов тоже хватало. Один из них привлек внимание: высокая красивая женщина в коротком черном платье, скромно стоящая на крыльце летней беседки. Ее сложную прическу освещали яркие лучи солнца, а на лице играли теневые блики. Можно было счесть эту картину не слишком удачной, но художнику удалось вложить чувственность и экспрессию в одну только фигуру, что хотелось смотреть и наслаждаться красотой ног, изящной талией и плавными линиями бедер. Да, он уже видел это лицо, и совсем недавно.

– Любуешься?
– раздался за его спиной насмешливый голос Ларисы. Настолько увлекся Никита, рассматривая современное художество, что пропустил появление хозяйки дома.
– Это моя мама.

– Очень красивая, - Никита нисколько не кривил душой. Женщина была выписана как с фотографии. Он знал, что существуют такие технологии, позволявшие писать картины с компьютерной точностью.

Лариса и в этот раз была с распущенными волосами, но платье одела куда поскромнее: из легкой светло-голубой ткани чуть выше колен. На ногах туфли на невысоком каблуке. Стоит, обхватив локти ладонями, а в глазах плещется интерес и торжество, природу которого Никита вполне себе представлял. Ее плетение было удачным. Зверь сам пришел в ловушку.

– Все говорят, что я в нее, - сказала Лариса.
– Ты не находишь?

– Да, это правда, - не стал скрывать Никита.
– Я не думаю, что надо

скромничать в таком вопросе.

– Ладно, - девушка кивнула на диван.
– Присядем? Судя по твоим пустым рукам, это не свидание, а деловой разговор? Я видела твой фокус с цветами, и признаться, думала, что ты повторишь его здесь. Ошиблась, выходит?

– Угадала, - волхв сел с краю мягкого кожаного дивана и привалился к высокому подлокотнику. Так было удобно. Лариса же примостилась с другого края, как осторожная и опытная охотница, не желавшая раньше времени пугать будущую жертву. Медленно закинула ногу на ногу и легким касанием ладоней разгладила подол платья. Парень с трудом отвел глаза в сторону. Что ж, деревом он не был, и мучительно сдерживал себя, чтобы не поддаться на прелести хозяйки. Значит, можно давить и лепить что угодно, решила девушка. Нет такого бастиона, который бы не рухнул под напором магических чар. Никита же в свою очередь подумал, что Лариса и без магии может свалить с ног любого представителя мужского племени.