– Сопоставил факты, - волхв пожал плечами.
– Это нетрудно. Не советую тебе, Якут, дергаться. Я на тебя очень зол.

– Какого дьявола?
– завопил Окунь.
– Я ни хрена не понимаю!

– Прижми зад!
– рявкнул Мотор, внезапно почувствовав ползущие по

позвоночнику крупные капли пота. Такого с ним давно не случалось. Это даже не страх был, а иррациональный ужас. Оказывается, все четверо знают друг друга!

Никита приподнял руку и показал незваным гостям разгорающуюся каплю огненного шарика. Предупреждение возымело действие. Окунь последовал совету товарища и присоединился к подельникам. Якут, сохраняя хладнокровие (его мнение по устранению хозяина дома усилилось), спросил:

– Может, подскажешь, где мы встречались?

– Албазин, - коротко ответил Никита.
– Сам додумаешь или подсказать? Ненависти к Якуту он не испытывал, но именно его добровольное участие в похищении Тамары привело к нескольким неприятным дням в жизни Никиты и семьи Меньшиковых. Наказывать сейчас пожилого вора не имело смысла. Черного кобеля не отмоешь добела - правы люди. А вот использовать в своих планах вполне по силам.

– Не припомню, где бы я тебя мог видеть, - Якут, не отрываясь, смотрел в глаза наглого мальца и видел в них не настороженность, а приговор себе. Странное чувство, от которого хочется сорваться с места и спрятаться так далеко, как только можно. Конечно же, он узнал волхва. Память на лица у матерого вора была отменной. И как тут не вспомнить две фотографии, которые ему приносил Хазарин. Та девушка, красивая аристократка с лебединой шеей, и он, беспечный и радостный внешне, но с нотками настороженности в глазах мальчишка. Нет, пожалуй, беспечным его теперь не назовешь. Очень уверенно держится против трех мужиков. И чувствует за собой силу. Не ту, которая позволяет сметать со своего пути

преграды с помощью магии, а обычную, черпаемую из глубин своей правды.

– Врешь ты, Якут, - спокойствию Никиты можно было позавидовать.
– Ты участвовал в похищении моей девушки. Я за тобой давно следил, как только ты дал указание своей кодле пасти нас.

Мотор слушал с интересом. Какие порой бывают повороты! Он-то считал Якута матерым волком, который никогда не полезет в такое дерьмо. Видно, еще мало пожил, чтобы так рассуждать. Признаться, когда Лобан говорил об этом мутном деле - Мотор не верил. Мало ли кто хочет свалить Якута. Даже среди воров странные дела творятся.

– И что дальше будешь делать?
– усмехнулся Якут.
– Сдашь полиции?

– По-хорошему - надо, - Никита пошевелился, пряча огненный шарик в ладони. Попугал - и хватит. Защиту пока не снимал. Черт их поймет, бандюков. Но ведь как-то ситуацию надо разруливать. Не до бесконечности же сидеть в таком соседстве.
– Вы и так уже на пожизненное себе заработали.

– Может, сговоримся?
– Мотор насторожился. Волхв остался сидеть на своем месте, из кармана телефон не вытаскивал, просто перебирая пальцами левой руки, словно узоры рисовал в воздухе. Наверное, строил защиту или готовил что-то неприятное для гостей. Разбираться с мальчишкой, пусть и опасным, Мотору было противно. Хотелось просто встать и уйти. Ага, вроде «извините, мы ошиблись номером»! Только убивать - это излишне. Один удар по темечку - и мальчишка в отключке! Но рана в руке беспокоила все больше и больше, дергая кончики нервов и посылая сигналы в мозг, что дальше будет хуже. Черт, а ведь пацана

можно использовать в поисках Шута! Волхвы - они и не такие вещи вытворяют!

– О чем нам договариваться?
– усмехнулся Никита, прерывая молчание.

– Баш на баш, - Мотор переглянулся с Якутом, и тот согласно кивнул, давая возможность более молодому подельнику вести переговоры, пока он сам обдумывает ситуацию.

– И как вы представляете эту сделку?
– Никита заинтересованно поглядел на бледного Мотора. Ему надоело сидеть, и он резко встал с кресла, отчего Окунь снова схватился за рукоять «стрижа». Волхв оставался спокойным. Сигналки уже давно прицеплены к аурам бандитов; никакого труда отслеживать их перемещение по городу не составит. Можно сворачивать бесполезный разговор, а можно...

Никита вдруг вспомнил беседу с Карлушей Витштейном, с Мишкой Орловым, Блондой. Все они намекали на какую-то помощь со стороны влиятельных лиц, склоняли к дружбе. Только вот кто стоял за их спинами? Папочки? Надо бы прощупать их связи. Подстраховка не помешает. Пока он в Петербурге никто. Поддержка Меньшикова ограничивается в материальном плане вот этим домиком, в который походя вламываются все, кому не лень, да еще дежурный автомобиль. Маловато. Единственный вывод, который сделал для себя Никита - в аристократических кругах столицы слишком все переплетено. Потянешь одну ниточку - выскочит невесть что другое. Как бы их всех прощупать? Он прошел на кухню и включил чайник. Открыл холодильник и почесал макушку. Котлеты, что ли, разогреть? Их как раз восемь штук в упаковке лежит. По две на каждого. Забавно получается: еще и врагов своих

кормить придется. Но Мотор ранен, по его заляпанной куртке видно, что крови потерял прилично.

– Жрать будете?
– спросил он у замерших возле включенного телевизора бандитов.

– Можно, - оживился Мотор.

– Тогда пусть кто-нибудь займется готовкой. Котлеты можно на сковороде поджарить, чай уже вскипел, хлеб есть, масло. В общем, разберетесь.

– А самому в падлу заняться?
– оскалился Окунь.
– Нам еще и возле плиты вертеться?

– Заткнулся бы, домушник вшивый, - осадил его Никита, разобравшись, кто в этом стаде находится на низшей ступеньке.
– Я займусь раной твоего кореша. Там уже сепсис начался.

– Слышал?
– Мотор кивнул, соглашаясь со словами хозяина дома.
– Давай, поработай на благо общества.

Потом с любопытством поглядел на Никиту.

– Правда, поможешь?

– Помогу, - Никита посторонился, пропуская на кухню Окуня, злобно на него посмотревшего.
– Якут, пересаживайся в кресло, чтобы я тебя видел, и думай, какую услугу мне окажешь. За бесплатно лохов ищи в другом месте. Аты ложись поудобнее.

Старый вор едва не задохнулся от наглости щенка. Как-то очень резко он изменил ситуацию в свою пользу, начал диктовать условия. Для Якута все происходящее вызывало едва ли не смех. Сидят три здоровых мужика и не могут ничего сделать с пацаном, и воспринимают его слова с должным вниманием. Что мешает завалить дурачка и тихо уйти в ночь,