Но Игорь упорно не желал врубаться. А то, что «чулок» надо развернуть, было ясно даже Сергею Васильевичу, которого с авиацией связывала только лишь одна необъяснимая любовь к ней. Такая же необъяснимая, как любовь к женщине.

– Поверни же ты чулок, – ещё раз посоветовал Игорю Сергей Васильевич. Он даже решился легонько прикоснуться к плечу Игоря.

– Да пошёл ты на . . . ! – вдруг возмутился Игорь, раздосадованный тем, что они почти час бьются с этим мотором, а он никак не желает запускаться, и назвал адрес, широко известный в нашем отечестве.

Этот достаточно традиционный адрес располагался явно за пределами аэродрома, раз Сергей Васильевич, тронутый обидой за душу, воскликнул:

– А-а а! – и аж крутнулся несколько раз вокруг своей вертикальной оси. – Чтоб его и духу тут больше не было! – распорядился он, имея в виду Мучкаева, сел в машину, громко, как бывает в подобных случаях, хлопнул дверью и уехал.

– Вот и правильно! – спокойно отреагировал на это Игорь. – Не директорское это дело – совать нос в технические проблемы!

Мотор, как и подобает живому существу, всё-таки коварное создание. Радует и огорчает неожиданно. Несомненно, такой же стоял и на этой «Вильге». Стоило только Сергею Васильевичу громко хлопнуть дверью своего автомобиля и покинуть аэродром, как мотор тут же запустился, изрыгнув, подобно Змею-Горынычу, из выхлопных патрубков по длинному, до самого хвостового колеса, языку огня. Запустился, едва Игорь потянул за веревку. Игорь даже упал от неожиданности.

Лёха частыми движениями РУДа подпитывал мотор бензином, не давая ему заглохнуть.

Едва Бирюков «отгонял» мотор и закончил подготовку самолёта к вылету, как на лётное поле прибыли два батюшки. Чёрные полы длинных ряс развевались на ветру, делая батюшек чем-то похожими на воронов.

– Как зовут пилота? – спросил один из них Мучкаева.

По тому, как этот батюшка вылез из-за руля дорогого и шикарного иностранного внедорожника, как предупредительно, если, порою, не подобострастно, ведёт себя с ним его спутник, Игорь совершенно правильно определил, что этот пастырь овец православных, или, сокращённо, ПОП, занимает, должно быть, высокое положение в церковной иерархии.

– Алексей, а для своих просто Лёха, – ответил Игорь.

Приминая туфлями плотный клеверок аэродрома, батюшки подошли к Бирюкову.

– Лёша, можно с вами полетать? – спросил «высокопоставленный» батюшка, смело предположив, что одного его появления на аэродроме достаточно, чтобы его следовало считать здесь своим.

«Опять приехали летать на халяву, – с лёгкой досадой подумал Лёха, прикидывая, во что обойдётся сожжённый за полёт бензин. – Любят, чтобы всё для них было бесплатно, хотя денег у них в карманах, как при коммунизме у грузин, торгующих на базаре укропом. Только у грузин деньги мятые, сжатые в клубок, а у этих купюры новенькие, хрустящие».

Но, несмотря на жабу, шевельнувшуюся в сознании, отказать батюшкам Лёха тоже не мог – как ни говори, а батюшки всё же посредники между Богом и человеком. Обидятся, а там – только сам чёрт знает, что он может «выкинуть», пока Бог спит. И Лёха сказал:

– Ну что ж, самолёт готов, давайте прямо сейчас и слетаем.

Старший по чину батюшка уселся в кресло рядом с пилотом, второй утроился на заднем сиденьи:

– Почти как на такси! – сказал он.

– Давайте, я помогу вам пристегнуть ремни, предложил Лёша.

– Да ладно, – отказался батюшка. Выражение его лица говорило: «Подумаешь, ещё ремнями пристёгиваться. Я и в своей машине не пристёгиваюсь». А вслух смиренно, но, в то же время, убеждённо он сказал:

– На всё воля божья!

Кабина «Вильги» показалась батюшке больно уж аскетичной по сравнению с навороченной кабиной его джипа, и это, по-видимому, вырабатывало в его сознании упрощённое отношение к самолёту. До этого батюшке приходилось летать только на больших авиалайнерах, поэтому он не подозревал, какие ощущения ожидают его.

Лёхе встречались такие люди, особенно из тех, о ком принято говорить «у них пальцы веером». Они по незнанию изначально пренебрежительно относились к его маленькому самолёту, а после полёта, обнаружив, что их вернули на родную землю, уважительно поглядывали на крылатое создание.

Конец ознакомительного фрагмента.