— Киллиан, — испуганно взмолилась, — очнись! Ну, пожалуйста!

Конечно, принц не ответил. Он только хрипел и бился в судорогах.

Нет, нет, нет… Только не это!

Не знаю зачем, но я обняла корчившегося в агонии Киллиана и, роняя слёзы на его полуобнажённую грудь, молилась, чтобы нас скорее нашли. К сожалению, большего я сделать не могу. Крепко зажмурившись, я просила помощи всех богов всех известных мне конфессий, и даже вспомнила одну местную богиню, о которой рассказывал сам Его Высочество. Тьма кажется. И стоило только, упомянув её имя, попросить помощи, как вокруг меня и принца завертелся чёрный смерч. На долю секунды перестало хватать воздуха, а когда я проморгалась и пришла в себя, то увидела удивленные, вытянувшиеся лица десяти мужчин, двоих из которых я уже видела. Лорд Артур Торнэ — муж Вари и Лорд Эрик Торнэ первыми бросились к нам и, отлепив меня от затихающего принца, почти бегом унесли его в неизвестном направлении. Остальные же окружили меня и тоже повели куда-то. Сначала я оказалась на знакомой, и не буду скрывать долгожданный поляне, а после окончания перемещения меня снова куда-то повели. Но не в отведенную мне комнату, а в какие-то подвалы. Сырые и затхлые. Многочисленные решетки наводили на мысль о темнице или тюрьме. Я поняла, что догадки мои воплотились в реальность, когда меня грубо втолкнули в одну из камер.

— Госпожа, вы подозреваете в покушении на Его Высочество наследного принца Киллиана. И заключаетесь под стражу до выяснения обстоятельств. — Пробасил самый высокий и грузный мужчина.

И они, не объясняя и не реагируя на мои протесты и требования выпустить, удалились, оставив меня в маленькой, два на два метра без окон, в освещенной лишь одиноким факелом с соседней стены камере.

«Спокойствие, только спокойствие!», — как говорил известный персонаж с пропеллером в одном из моих любимых мультфильмов. Но, как бы я ни старалась, нервы не желали успокаиваться.

Пнув от злости железную решетку, я тут же пожалела об этом и, прохромав к деревянной, грубо сколоченной лежанке, осторожно на неё села. Не хватало еще заноз на мягкое место нацеплять. Надеюсь, всё это простое недоразумение, и принц, очнувшись, прикажет меня освободить.

Эх… Правильно говорят: «Не делай добра — не получишь зла».

И дальше я принялась фантазировать о том, как собственноручно душу наследника столь нелюбимой страны в столь ненавистном мире. Вот так, всего лишь встретив пару не тех людей, можно испортить себе всё желание узнать мир поближе.

Как же хочется домой! В родную квартирку, к привычным кошечкам, собачкам и птичкам. И не видеть бы вот это всё.

Не знаю через сколько, но по моим ощущениям не очень быстро, хмурый мужик в черной форме за километр ароматизирующий перегаром принёс мне еду — странную жижу, отдалённо пахнущую овсянкой, и кружку с водой. Кашку-малашку, именно так и никак иначе, я отложила сразу, так как испугалась за свой желудок. А вот водички попить — это всегда хорошо и нужно. Я отхлебнула несколько небольших глотков и уставилась в пустую, сложенную из неровных камней стену.

— Чего приуныла? — осипшим голосом спросили из темного угла, и я, недоумённо взглянув в кружку, печально подумала, что вода скорее всего была отравлена, и я умерла, и теперь ко мне пришла смерть. Иначе объяснить взявшийся из ниоткуда голос невозможно.

— Чего молчишь?

Снова просипел неизвестный, и, чтобы не показаться невежливой, пришлось ответить:

— А чего радоваться? Заперли в тюрьме ни за что ни про что, а теперь ещё и отравили.

Я подперла кулаком подбородок и стала рефлексировать по поводу своей такой скорой кончины. Однако каркающий смех заставил меня вздрогнуть и, нахмурив брови, уставиться в тёмный, досадно разговорчивый угол. Тоже мне весельчак, не дает спокойно поразмышлять о бытие и смерти.

— С чего ты взяла, что мертва?

У, какой доставучий.

— Потому что с тобой разговариваю.

Снова режущий слух хохот и очередной вопрос:

— И что?

В до этого момента непроглядной темени засветились два жёлтых глаза, и ко мне выплыл черный шарик с улыбкой как у Чеширского кота. Я вздрогнула и забралась ногами на кушетку, во все глаза рассматривая парящие рядом с телом гостя и никак с ним не соединённые две лапы.

— Т-ты кто? — пора бы уже привыкнуть к чудесам этого мира и перестать шарахаться от вида местных обитателей.

Но всё же… Пугает такое, да ещё и летающее.

— Никто… и ничто. Так, летаю тут, общаюсь с теми, кто на грани…

Шарик подлетел ближе ко мне и, наклонившись на один бок, словно голову склонив, с любопытством глядел на меня.

— На грани?

Я перестала отползать от глазастика и принялась так же смотреть на него.

— Да, меня могут видеть только те, кто скоро умрет.

Ага. Не мигая, я пялилась на разговорчивый шарик, а в голове проносилась лишь одна мысль: «… те, кто скоро умрет».

— А я тебя вижу, это значит… — Не продолжай фразу, я прикрыла рот ладонью.

— Да, ты еще жива, но скоро умрешь. — Широко улыбнулся глазастик, снова напомнив мне Чеширского кота.

— Когда, если не секрет?

— Не знаю, — развел призрачными лапами никто, — но будь готова.

Глубоко вздохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, я обхватила колени руками. Что я такого натворила, что теперь должна умереть? Несправедливо и обидно. Этот мир вообще какой-то несправедливый и неправильный.