"Живого чужим", т. е. паразита-плюща.

м. Ложэнь - один из утесов, торчащих из вод Янцзы.

"Птичьи пути" - недоступные людям горные тропы.

"Рыбьи Мосты" - название города.

о. "Простая", т. е. бесцветная, как только что вымытые шелковые нити.

"Лин" - водяной каштан.

Свидания молодых людей с девушками на юге допускались значительно свободнее, чем на пуританском севере, где был в силе ригоризм проповеди Конфуция. Поэтому в старое время на юге обычай разрешал молодым людям принимать участие в собирании водяных каштанов вместе с девушками.

п. По-видимому, здесь дело идет о добывании и выплавке горной руды. Есть и другие мнения, предполагающие, одни - добывание пилюли бессмертия подвижниками, у Осенней Заводи спасающимися, другие - рыбачьи огни. Однако гипербола была бы слишком явна в таком случае и неприятна.

р. "Выражение "Три тысячи сажен", - пишет критик, - у людей, распинающихся за форму и приклеившихся к следам вещей, возбуждает недоумение. На самом же деле это просто поэтическая свободная фантазия, крайняя изобразительность. Читателю не следует, как говорит Мын-цзы (IV в. до начала нашей эры), "из-за буквы портить выражение и из-за выражения - всю мысль". Я уже не говорю, - продолжает критик, - о том, что второй стих дает видеть всю мысль целиком".

Другой критик говорит, что число "три тысячи" надо понимать, как круглое число и принятую традицией гиперболу (напр., как "три тысячи" учеников Конфуция).

Европейской поэтической критике доступно, кажется, более простое объяснение этой гиперболы. Поэт смотрится в заводь, чуть тревожимую зыбью, и лицо его расплывается бесконечными кругами, создавая из бороды клуб белых неизмеримых нитей. Так, но крайней мере, пишущий эти строки понимал это место до прочтения туземной критики; так понимает и посейчас.

Эта строфа воспроизводится во всех учебных изданиях и считается одним из шедевров поэта. "Первый стих, - говорит один из комментаторов, - очень странный и причудливый, а остальные: что ни слово, то очарованием. Это по плечу только мастеру... А с читателями, выискивающими строфы и вытаскивающими со всех сторон по фразе, - разве можно об этих вещах говорить?"

2 СТИХОТВОРЕНИЯ {*}

Осенние думы

У дерева Яньчжи желтые падают листья,

Приду, погляжу - сама поднимусь на башню.

Над морем далеким лазурные тучи прорвались,

От хана-шаньюя осенние краски идут.

Войска кочевые в песчаной границе скопились,

А ханьский посол вернулся из Яшмы-Заставы.

Ушедший в поход, не знаю, когда он вернется,

Напрасно грущу, что цветок орхидеи завянет.

Провожаю друга

Зеленые горы торчат над северной частью,

А белые воды кружат возле восточных стен.

На этой земле мы как только с тобою

простимся,

Пырей-сирота ты - за тысячи верст.

Плывущие тучи - вот твои мысли бродят.

Вечернее солнце - вот тебе друга душа,

Махнешь мне рукою - отсюда сейчас уйдешь ты,

И грустно, протяжно заржет разлученный конь.

{* Воспроизводится по изданию: Позия эпохи Тан. М.: Худ. лит-ра, 1987. Сост., вступ. статья Л. 3. Эйдлина.
– Прим. ред.}

Приложение {*}

Перевод В. М. Алексеевым

стихотворений Ли Бо

"Песня Цзы-Е, жены в уделе У"

и "Прохожу по мосту-плотине в Сяпи

и думаю о Чжан Цзы-фане" с парафразом

{* Воспроизводится по изданию: В. М. Алексеев. Китайская литература. М.: Наука, 1978.- Прим. ред.}

Песня Цзы-Е, жены в уделе У

В столице Чанъане месяца ломтик один,

а в тысячах семей вокруг стуки вальков

по белью.

Осенние вихри дуют здесь, не прерываясь.

Все это к Заставе Яшмовой чувство одно.

5 Когда день настанет, чтоб варваров угомонили?

Мой милый закончит тогда свой далекий поход.

Введение. В китайской поэзии классического типа (ши) нет ни намека на страстную любовь, составляющую основную тему всех других поэзии. Но есть, так сказать, строгая любовь мужа к жене и жены к мужу, выражающаяся в тоске по отсутствующему супругу, по временно нарушенной, но крепкой и незыблемой связи.

Автор. Ли Бо (Тай-бо, 701-762) - знаменитейший китайский поэт всех времен, разделяющий славу свою с другом и современником Ду Фу. Дарованиями он отличался с самого раннего детства, нрава был пылкого, порывистого, свободного, не желающего ничем себя стеснять и ни с кем считаться. Десяти лет от роду он уже умел писать стихи и свободно владел литературным стилем. Увидав его стихи, один современный поэт был ими потрясен и воскликнул: "Этот малый - талант Божьей милостью, исключительный, недюжинный, особенный. Пусть еще подучится, и его можно будет сравнить даже с Сыма Сян-жу!" Он подобрал себе компанию таких же, как он, бесшабашных поэтов и назвал ее так: "Шесть бесшабашных людей, собравшихся на Роднике в бамбуках". В это время знаменитый поэт современности Хэ Чжи-чжан, познакомившись с его творчеством, от изумления даже вздохнул: "Ты бессмертный какой-то гений, с небес в наказанье на землю поверженный". Император назначил его в Академию стилистов (Ханьлинь) и очень его чтил.