– Ну а как же Провин? – тихо спросил Драпко.

– А не было никакого Провина! Привиделся! А патроны ты расстрелял по галлюцинации.

– Волкова, по-твоему, тоже галюны прикончили? – напомнил Эдик.

Я покосился на окоп с трупом.

– Может… Может, он вообще не мертв! – заявил я. – Может, всего-навсего без сознания. Его ведь никто еще толком не осматривал. Никаких ранений мы у него не заметили.

Как же мне самому хотелось верить в то, что я говорил! По выражению лица Эдика я понял, что тот тоже хочет в это поверить. Да только не верит.

– В общем, скоро смена придет, – заключил я. – Там и разберемся. Агеев обещал быстро вернуться. А еще наверняка начкар уже позвонил в часть и за нами машину пришлют, отвезут нас в госпиталь, проверят. Так что нам нужно всего лишь немного потерпеть. Можем подождать смену здесь, вдвоем.

– Да нет, – подумав, ответил Драпко. – Я лучше к себе на пост пойду. Мы ведь все-таки еще в карауле. Вдвоем на одном посту – не по уставу как-то…

– Ну, как знаешь, – сказал я, интонацией выдав, что меньше всего хочу оставаться один. – Если что, зови.

Драпко кивнул и, прижав к груди автомат, неуклюже засеменил вверх по склону в сторону своей вышки. Он шел, оглядываясь на каждом шагу. Вскоре его тучная фигура растворилась во мраке. Я долго еще стоял на дорожке под фонарем, не решаясь куда-то идти. Потом осторожно подошел к вышке и присел на ступеньку.

Услышав неподалеку шорох, сначала решил, что вернулся Драпко. И вдруг, к удивлению, понял, что звук доносится с другой стороны. Со стороны окопа!

– Эй! Помогите… – Голос был слабый, едва слышен. Зато очень знакомый!

Я присел, соображая, чей это может быть голос. А когда понял, вскочил. Волков! Живой! Я ринулся было на звук – и вдруг остановился: «Может, снова галлюцинации? Как у Рыбалкина и Драпко…»

– Кто здесь? Меня кто-нибудь слышит? Помогите же…

У окопа зашевелилась трава.

– Скорее! – Из нее с трудом поднялся человек, но тут же обессиленно упал на колено, держась за голову. – Эй, да кто здесь? Это смена?

Теперь я четко видел, что это действительно Волков. И правда, живой! Тот снова поднялся, продолжая держаться за голову, и странно посмотрел по сторонам. Будто слепой. Когда Волков едва не рухнул, я бросился к нему и подхватил его под мышки.

– Не пойму, что со мной случилось, – сказал воскресший Волков. – Я что, был в отключке? Блин, не вижу ни хрена. Видать, здорово грохнулся…

Волков провел ладонью по моему лицу. Руки у него оказались холодны, как льдинки. Я взглянул ему в глаза и отпрянул: они походили на два мутных белесых стеклянных шара. Он что, действительно ослеп? Словно в подтверждение этому, Волков спросил:

– Зверек, это же ты?

– Я это, я!

Мы медленно добрели до вышки, я помог Волкову сесть на ступеньку. Поставив автомат у лестницы, присел рядом на корточки.

– Как же ты нас напугал, – вздохнул я. – Мы уж думали, что ты того…

И вдруг случилось неожиданное: рука Волкова скользнула вдоль лестницы и коснулась ствола моего автомата. Он тут же вскочил, схватив оружие.

– А ну, стой! – вскричал он, передернув затвор. – Не двигайся!

Блеклые глаза его при этом бешено вращались, дуло автомата металось по сторонам, целясь явно не в меня.

– Леха, ты чего?

Я сделал шаг к нему, но, услышав меня, Волков тут же повернулся и нацелил автомат мне прямо в грудь.

– А ничё! Чем ты докажешь, что ты действительно Гриненко? Вот чё!

Я был настолько ошарашен, что не мог вымолвить ни слова. Просто молча стоял и пялился на ствол. И вдруг с ужасом осознал: одно неловкое движение – и Волков действительно пальнет! Такой у него был вид. Да он просто не в себе! Впрочем, как и все мы…

– Леха, это действительно я.

Волков, казалось, сам был в замешательстве.

– Скажи-ка, сколько месяцев назад майор Доров подполковника получил? – наконец спросил он.

– Ты про какого Дорова? – ответил я. – Если про старшего, то вообще не получил, потому как он прапорщик. А вот у сына его, который военное училище год назад закончил, действительно есть шанс когда-нибудь дослужиться…

Это была старая полковая шутка. Прапорщик Доров, будучи начальником гауптвахты, считал себя такой важной птицей, что даже офицеры в шутку называли его «майор Доров». Волков опустил автомат. Я тут же его у него забрал.

– Извини, Зверек. Я это… Просто со мной какая-то хреноверть происходит.