– Не твое дело, мать твою! – рявкнул Арканов и швырнул телефон на пассажирское сиденье.

Ожидая, когда парнишка на заправке зальет полный бак, Данил нетерпеливо барабанил пальцами по рулю.

В клубе? Да и отлично! Давно пора уже заявиться туда. Кто знает, возможно, как раз и наступило «то самое» время, когда нужно обозначить свои намерения. Пусть Ажуров хоть сто раз переломит ему хребет. Плевать!

С каждым мгновением мысль о хорошей драке все сильнее подогревала кровь. И Данил уже представлял, как встряхнет Мартынова и подправит ему лицо. Чтобы и близко не отсвечивал рядом с Емельяной. Чтобы даже и не мечтал о ней. Чтобы забыл о ее существовании.

И тогда … Тогда она…

А что тогда?

Арканов резко затормозил, понимая, что твердый пол уходит из-под ног.

Что тогда? Она броситься к нему, Данилу? С какого перепуга? Просто так, потому что Мартынов не маячит поблизости?

– Придурок, Даня, ты натуральный придурок! – почти простонал Данил, вываливаясь из машины. Дышать, казалось, не чем. Словно весь воздух вокруг оказался вдруг непригодным для дыхания.

Упираясь руками в блестящий бок машины, Даня прикрыл глаза.

Вдруг показалось все бессмысленным. Все, ради чего он жил последние месяцы – померкло, затянулось туманом, и медленно таяло.

Любимая девушка ненавидит его. Любовь для него была чем-то странным. Пришла, когда не просил. Оглушила. Обездвижила. Перевернула жизнь и разрушила все планы. Вынула душу наружу одним лишь взглядом, одной улыбкой.

А теперь он сам, своими руками, бросает ее в руки Мартынову. Вернее, бросил, еще тогда, весной. Но он ведь не сможет без нее. Не сможет!

Свежий морозный воздух проникал под тонкий свитер, напоминая, что Данил все еще без верхней одежды. Мелкий снег, закрученный ветром, сыпал со всех сторон. И Данил поднял голову, позволяя колким снежинкам жалить его лицо.

Что там по плану? Мартынов? Значит, так и будет!

Вернувшись в салон, Данил поморщился. Телефон настойчиво разрывался от входящего звонка.

Контакт не был сохранен в телефонной книге. Но эти цифры он знал наизусть.

– Да, мама, - на новом звонке Арканов все же ответил на вызов. И поморщился. Мать, когда была крайне недовольна, переходила на крик, от которого резало слух. И сейчас, судя по уровню децибел, родительница находилась в состоянии бешенства.

43

Отчий дом всегда угнетал Данила. Возможно, именно поэтому он много времени проводил с дедом, который до самой смерти проживал в городской квартире. Часто Данилу казалось, что родители часто не замечали его отсутствия, переложив заботы по воспитанию младшего сына на плечи нянек и гувернанток. А когда Данил повзрослел, то и вовсе перестали интересоваться его жизнью, посвятив себя старшему сыну, Анатолию, на которого возлагали огромные надежды. Чета Аркановых не скрывала, что именно в Толике видят наследника, преемника и гордость всей фамилии.

Выходя из машины, Данил не мог скрыть злорадную ухмылку. И дураку была очевидна причина звонка матери. Ведь не каждый день рушатся ее розовые мечты, и она узнает, что горячо любимый сын, который последние полгода занимал высокий пост и возглавлял семейную фирму, последние несколько лет крепко подсел на наркотики.

Данил предпочел не думать, что мать не соизволила даже попрощаться с ним весной, когда он сам улетал заграницу. Он давно понял, что был лишним в маленьком раю семейства Аркановых.

Массивную дверь особняка распахнул древний, как само здание, дворецкий. Данил вспомнил, как в детстве любил подшутить над стариком. Пожалуй, это были единственные теплые воспоминания о доме.

– Здравствуйте, Данил Анатольевич! – ровным, старческим голосом проскрипел дворецкий. – Позвольте доложить о вашем приезде.

– Здравствуй, старина, - едва заметно кивнул Данил. – Не стоит. Я сам найду дорогу.

Дворецкий почтенно кивнул и скрылся за дверью, ведущей на кухню. Бросив взгляд на часы, Дан усмехнулся. Маман, как обычно, пунктуальна. Время утреннего чая. А заодно, и прекрасно спланированного лично мадам Аркановой спектакля.

Что ж, Данил готов был его просмотреть, от начала до конца.

Расправив плечи, убрав руки в карманы брюк, Дан нарочито медленным шагом отправился в просторную комнату, которую хозяйка дома называла личным кабинетом. Данил тянул время, прекрасно понимая, как сильно разозлится мать, если он заявится в кабинет после боя старинных часов и после того, как ее чашка будет наполнена травяным чаем. А стало быть, мать будет в ярости.

44