Он видел, что ей неудобно. Каменная столешница впивается в нежную кожу. Но как же ему было охренительно прекрасно! Кажется, не было слов в лексиконе, способных передать его чувства.

Но все же Арканов нашел в себе силы, чтобы стащить девчонку со стола. Подходящих поверхностей не было. А Дан был не настолько эгоистом, чтобы любить свою девчонку на полу, пусть он и был с подогревом.

Да только до спальни он точно не дойдет….

Пунцовые щеки Емельки выбивали последний воздух из его легких. Он не дышал – хватал воздух урывками. А когда ее тонкие пальчики скользнули к поясу брюк, а потом и вовсе накрыли все его выпирающее имущество, Даня понял, что вот-вот взлетит в небеса.

Попросив у бога терпения и сил, Даня умудрился развернуть Емельку спиной к себе. Он балдел от ее тонкой шеи. От венки, лихорадочно бьющейся и отмеряющей удары сердца. От милого ушка, к которому прижался губами.

– Люблю тебя, родная! – выдохнул Данил, прижимая девчонку к себе.

В отчаянных поисках опоры Емеле пришлось ухватить каменную столешницу руками. А Дан точно этого и ждал. Его ладони настойчиво и бесстыже ласкали девчонку, заставляя забыть о стеснении, неудобстве, обо всем на свете. И она воспринимала только его движения, глубокие, нежные, рваные и плавные. И отдавалась его власти. Готовая ко всему. Потому что с ним.

Это был первый раз, когда она не стеснялась кричать. Первый раз, когда и из его груди вырывались хриплые крики-стоны. И Дану было плевать, даже если на его ор соберется весь дом. Главное, что девчонка в его руках взлетела вместе с ним и парила на волнах удовольствия.

78

Оказывается, пол с подогревом – самое уникальное и нужное достижение в доме. Вот как можно жить без него? Дан не представлял. Нет, разумеется, он принес пледы из гостиной и расстелил один на полу, а вторым укрыл их обнаженные тела. Переложил обессиленную Емельку, а сам устроился рядом. Он хотел отнести девчонку в ванную, в спальню, уложить в постель, или, как минимум, на диван.

– Только посмей, Арканов, - пригрозила Емеля и, устроившись на большом и горячем теле своего мужчины, довольно засопела.

– Ты у меня невообразимо удивительная, - тихо посмеивался Данил, пропуская шелк волос сквозь пальцы.

– Это ты так завуалировал мои странности? – пробормотала Емелька, улыбаясь.

– Это я так завуалировал «Я люблю тебя», - счастливо выдохнул Арканов.

– Жук, - улыбалась Емеля. – Но фамилию оставлю свою.

– Поздно, у тебя уже все мое, - хохотнул Данил. – И фамилия в том числе.

– Говорю же, хитрый жук, - фыркнула Емеля, пряча ладони в его волосах. Ей до чертиков нравилось вот так лежать и просто наслаждаться друг другом.

Но их уединение было нарушено открывающейся входной дверью. И все было бы отлично, если бы не любопытные друзья, решившие незаметно для хозяев квартиры внести купленные Даном цветы.

– Боже мой!
– прошептала Емеля, стремительно ныряя с головой под плед. Разумеется, с противоположной стороны тут же выглянули ноги Данила.

– Дверь закрой! – рявкнул Данил, привлекая внимание друзей к их укрытию. Возможно, до его крика все бы и обошлось. Но теперь, конечно же, на них обратили внимание Миша, Юрик и Серега.

И если Юрик еще немного смущался в силу своего юного возраста, то Серега нахально заулыбался.

– Думаем, а не поужинать ли нам у вас? – Сибирин задумчиво поскреб щетину на подбородке. – Парни, что скажете?

– Отравлю! – тихо пригрозила Емеля из своего укрытия.

Серега успел увернуться от стремительно летящего в его сторону снаряда. Им оказался ботинок Арканова. Посмеиваясь, парни оставили цветы на пороге и исчезли из квартиры, оставив молодых людей в полной идиллии и взаимопонимании.

– Кажется, у Аркановых все наладилось, - заметил Миша, проворачивая ключ в замке.

– А как иначе? – хмыкнул Сергей. – Что ж, парни, думаю, мы им до утра не понадобимся. Предлагаю завалиться в кабак. Возражения есть? Возражения нет!

79

– Где твой гипс, Арканов?! – это была первая фраза, которая ранним утром рассекла тишину спальни.

Данил поморщился. От громкого голоса Емельки нахлынули последствия вчерашних посиделок с тестем. Все, чего хотелось Арканову – перевернуться на другой бок и уснуть. Но у его милой, обворожительной, терпеливой и мудрой жены были иные планы.

– Живо отвечай, балбес! – не унималась Емельяна.

Данил вздохнул, приоткрыл один глаз. А потом и второй.

Емелька стояла у постели, скрестив руки на груди. В ее глазах бушевал ураган. А в купе с футболкой, принадлежащей Данилу, девчонка своими искрами будила в нем массу желаний. И они никак не были связаны с визитом к врачу и наложением гипса на ушибленную руку.

– Иди ко мне, солнце! – пробормотал Данил, намереваясь дернуть жену на себя. Но Емельяна Степановна была очень проворной.