– А нападение на сотрудника правоохранительных органов?
– настаивал Роман на своем жестком мнении, - это что, так и оставить?

– Ну, не мне тебе объяснять, - четко придерживался своей позиции бюрократический комитетчик, - это вообще «опера» из полнейшей утопии, - мы и дело-то возбудим не раньше, чем через месяц и то, только после того, как будет с точностью установлена тяжесть причиненного вреда твоему здоровью. Так-что работайте пока с ним поактивнее, получайте признание, а потом поговорим об аресте, или хотя бы о задержании.

– Ну, что же, посмотрим, - полушепотом «бросил» оперуполномоченный, отходя от комитетчика в сторону.

Он прекрасно понимал, что, судя по пьяному виду подозреваемого, обстоятельно поговорить с ним получиться никак не раньше, чем ближе к вечеру. «И неизвестно еще, что он там «петь» станет? А держать его столько времени в каком бы то ни-было отделении, без оформления сопроводительных документов, никто и никогда не решится», - уже про-себя прикидывал Киров.

Тут ему пришла в голову какая-то удачная мысль, и он самым активнейшим образом включился в осмотр комнаты хозяев квартиры, где особое внимание уделял предметам личного обихода Глебова Станислава. Он так увлекся своей плодотворной работой, что, в конечном итоге, его усилия увенчались успехом. В нагрудном кармане, одной из рубашек мужского предмета одежды, в своем множестве разбросанных на полу, на глазах у следственной группы и, конечно же, двоих очевидцев, так чтобы они отчетливо это видели, опытный «опер», вдруг, обнаружил… Что бы вы первым делом подумали? Конечно же, целлофановый пакет, имеющий размеры пятнадцать сантиметров на сто пятьдесят миллиметров, до своей половины наполненный растительным веществом зеленоватой расцветки.

Бирюков, услышав из коридора об этой находке, машинально оставил свои поиски, направленные на обнаружение второго ботинка, которые пока никаких результатов не дали, и заглянул в комнату, где разворачивались основные захватывающие интересом события. Его удивительно поразило, что найденный, среди вещей пьяного Глебова, полиэтиленовый предмет полностью совпадает с тем, что был, накануне, презентован его наставнику Кирову наркоторговцем по имени Павел Прокопьевич. Только количество «марихуаны» в нем значительно поубавилось.

Никита был поражен таким неблаговидным поступком своего руководителя и напарника, ведь у него не оставалось и тени сомнения, что это именно он подбросил подозреваемому злосчастный пакет. Работая первый день в уголовном розыске, он уже смог стать свидетелем такого «бессовестно-беспредельного» подхода к общему делу. В этот миг глаза двух сослуживцев встретились, и в метающем «молнии» взгляде Романа, он смог прочесть только одно: «Молчи! Потом все разъясню». Вслух же он спокойно промолвил:

– Что, Никита, второй ботинок нашел? Так давай нам его, пока протокол не закончен.

– Нет, - делая смущенным лицо, отвечал стыдливый воспитанник, - пока еще не обнаружил.

– А чего тогда встал?
– язвительно заметил наставник, - Или ты, может, думаешь мы тут весь день «куковать» будем, пока ты в трех березах блуждаешь? Иди занимайся тем, что тебе поручили и, пожалуйста, делай это основательно, и не отвлекаясь. Нам сегодня предстоит еще очень много интересной работы.

Новобранец сморщил лицо, будто бы откусил кислого яблока, но промолчал и пошел исполнять данное ему указание. Ботинок он нашел, уже к самому концу следственных действий. Он беспардонно валялся в комнате малыша под кроватью. Самого же ребенка, на тот момент, уже увезли из этой квартиры. Бирюков предъявил его на всеобщее обозрение, когда следователь уже практически закончил свой протокол. Тот чертыхнулся, так-как ему пришлось вносить в документ изменения, ведь эта оплошность, как то должно быть известно, никогда не приветствовалось, со стороны вышестоящих и надзирательных органов.

Хозяин жилища, ополоумев от беспробудного пьянства, сидел в коридоре, вращая по сторонам обезумившими глаза. Он никак не мог взять себе в толк: чего все эти люди делают в его доме? Подписывать документ он, естественно, отказался, о чем была сделана соответствующая заметка, засвидетельствованная подписями всех присутствующих и, разумеется, понятых.

Процедура оказалась настолько долгой, что ее закончили только к девяти часам наступившего утра. В сопровождении участкового, следственно-оперативная группа с «Петровки» прибыла в местное отделение полиции, где отксерокопировав собранные материалы, передали их в дежурную часть вместе с Глебовым, не забыв, и обнаруженную у того в доме, «марихуану», предоставив, тем самым, «земельникам» самим решить вопрос с его задержанием.

Далее все отправились по своим подразделениям, чтобы сделать доклад о проделанной за ночь работе. Не заходя в здание своего Управления Киров и Бирюков решили поговорить, как говорят: «Без свидетелей».

– Я так понимаю, ты мне хочешь что-то сказать?
– начал этот нелегкий разговор старший товарищ.

– Да, - не стал скрывать своего негодования юный еще новобранец, - я думал, мы защищаем закон, а что же вылезло на поверку?

– Ну и что же, по твоему, вышло?
– зло сощурив глаза, поинтересовался старший оперативник, - то что я решил вопрос с задержанием безжалостного убийцы, который изуродовал свою жену и еще не известно сколько других беспомощных женщин? Или ты хотел дать ему возможность собрать спокойно вещички и удариться смело в бега, куда-нибудь в дальние теплые страны? Так что ли, должны поступать сотрудники правоохранительных органов?

– Разумеется нет, - чуть смутившись, произнес новобранец, но в миг совладав с охватившей его на мгновение слабость, «горячо» произнес, - но не таким же подлым бессовестным способом. И потом мы еще, так до конца и не знаем, он ли это причастен к убийству жены?

– А кто же тогда?
– начиная терять терпение, Роман спешил закончить этот казавшийся ему бессмысленным разговор - Все улики говорят против него. Борьба и кровь – опять же – в квартире, обувь, буйно-помешанное состояние, поведение беспробудного пьянства, – все это говорит только за то, что это абсолютно его поганых рук дело, и его побыстрее необходимо «упаковать» за решетку, чтобы он еще кого не убил. Однако же, наши современные законы и правила таковы, что со своей волокитою и не совершенностью, они дают преступникам полную возможность уйти от ответственности.