Удавом здесь называли Жака Лакомба, человека которому принадлежала «Пума» и ещё половина Москаны. Он был подпольным хозяином страны, поскольку являлся лидером преступного синдиката, опутавшего своими щупальцами все сферы экономики.

Ничего не делалось без его участия. Он имел доход с каждой торговой операции происходящей на острове, будь она легальной или нелегальной, а уж торговлю наркотиками и проституцию подмял под себя полностью. Единственный бизнес, в который Лакомб не смог влезть, была добыча алмазов, да и то только потому, что её полностью контролировали американцы.

– Ерунда! – воскликнул полный. – Удав сможет заставить работать на себя кого угодно.

– Не говори, чего не знаешь! – возбуждённо заговорил длинный и наклонился вперёд. – Про этого русского лётчика то же идут всякие слухи, один страшней другого. Говорят, что Лакомб пытался на него «наехать», но потом вдруг неожиданно успокоился. А Лина! Всем известно, что за ней бегал его внук, но русский женился на ней, ничего не испугавшись. Говорю тебе – не простой парень этот Лёша Грач.

– Говорят, что Грач лет двадцать назад спас Удаву жизнь, – произнёс полный. – Поэтому Лакомб его и не трогает.

– Это просто слухи, – сказал Родриго. – Кто верит в них, кто нет. Я лично не верю.

И тут где-то рядом раздался звук мотора приближающейся машины. Друзья обернулись и увидели, как из ближайшего переулка вылетели два огромных чёрных внедорожника «Хамви» и, подъехав к входу в «Пуму», резко остановились. Из первой машины вышли три человека и направились к дверям, причём у одного из них в руках был огромный букет цветов.

– Не может быть! – воскликнул длинный. – Бастиан Лакомб!

– Вспомни чёрта, он и появиться, – произнёс Родриго. – К Лине приехал.

– Она же теперь замужем! – удивился толстый.

– Видно ему всё равно, – проговорил Родриго и смачно плюнул на грязный пол. – Ведь он же внук Жака Лакомба.

Три человека вылезшие из «Хамви» между тем вошли в клуб. Охрана без разговоров расступилась, и они оказались в ярко освещённом помещении.

– Как дела, «Американец», – развязно поздоровался с начальником охраны молодой худой рыжеволосый парень лет двадцати с букетом в руке.

– Всё хорошо, мистер Лакомб, – ответил Кентукки. – Решили отдохнуть?

– Я к Лине. Она здесь?

– Да, мистер Лакомб, – вежливо сказал Эл. – Но, ваш дедушка…

– Мой дедушка – это внутреннее дело моей семьи! – перебил Бастиан, подойдя в плотную к Кентукки. – Ты знаешь сколько ему лет? Скоро здесь всё будет моим, и тебе уже надо начинать к этому привыкать. Ты меня понял, «Американец»!?

– Да, мистер Лакомб, – Эл смиренно кивнул.

– Ну то-то, – успокоился младший Лакомб. – Где она? У себя?

– В своей комнате, мистер Лакомб.

– Успокойся, «Американец», – усмехнулся Бастиан. – Слушайся меня, и всё у тебя будет хорошо.

И с этими словами он и двое его людей прошли на лестницу, ведущую в зал клуба. Кентукки немного постоял, глядя ему в след и злобно ухмыльнулся.

– Кроме тебя и твоего деда есть ещё твой отец, – проворчал он.

После этого Кентукки подошёл к телефону, висевшему на стене, снял трубку и набрал номер.

Бастиан прошёл сквозь толпу через весь огромный зал клуба, где мигали фонари световых эффектов и оглушительно ревела музыка, и вошёл в боковое служебное помещение. Два его человека остались в зале, а он прошёл по полутёмному длинному коридору и оказался перед белой деревянной дверью. Здесь было гораздо тише чем в зале, и молодой человек громко постучал, после чего, не дожидаясь ответа, толкнул дверь.

Лина стояла у зеркала и подкрашивала себе брови. Она тут же бросила на стол кисточку и, запахнув халатик, повернулась к открывшейся двери. Девушка была очень красива. Небольшого роста с длинными чёрными как ночь волосами и чуть раскосыми такими же чёрными глазами. Увидев Лакомба, она вздохнула и уселась в стоявшее за ней кресло, закинув ногу на ногу.

– Что тебе надо, Бастиан? – раздражённо спросила она.

– Хочу поздравить тебя с твоей свадьбой, – ответил он, войдя в гримёрку и протягивая ей букет цветов.

– Спасибо, – бросила Лина, – Если это всё, то можешь уходить. Мне надо готовиться к выступлению.

– Нам надо поговорить.

– Не надо. Я замужем, и говорить нам больше не о чем.

– Но я люблю тебя, Лина! – воскликнул Лакомб.

– Я тебе всё сказала, Бастиан, – повторила она, повернувшись к зеркалу. – Уходи! Мне надо переодеться.

– Хорошо! – он вдруг нагло улыбнулся. – Тогда я куплю твою любовь. Сколько ты хочешь?

– Вот как? – удивилась она и снова посмотрела на него. – Ты всерьёз думаешь, что любовь можно купить? Тогда вот что я тебе скажу: я не проститутка!