— Задело слегка, само затянется, — в голове с трудом укладывалось, что он изменял Марине. Но я давно уже не был доверчивым и наивным юношей. А Эндар мало походил на рыцаря в доспехах.

— Ладно, я нажму на рычаги. Свои увечья главное зафиксируй.

Я уж и забыл об отметине на левой груди. Посмотрел туда и не понял, а ранен ли сам? Все мое тело и руки были в Жениной крови. По-хорошему нужно было вернуться в приемное отделение, снять с себя все нанесенные увечья, чтобы те зафиксировали на бумаге. Загвоздка была в том, что времени всем этим заниматься я не располагал. Мне кровь из носу нужно к вечеру выезжать в Москву. Не мог Эндар «по-своему» поговорить с этими недоумками? Я точно знаю, он умел. Помнил случайно подслушанный разговор отца и Эндара несколько лет тому назад об их общем прошлом.

— У меня кастинг на носу. Арчи мне весь телефон побьет, если сегодня вечером я не выйду на связь, а завтра утром не появлюсь в Москве.

Ума не приложу, как уезжать и как не уезжать тем более. Очень уж хотелось продолжить общение с Женей. Хотя бы узнать о причинах ее бравады и храбрости, которые обоим вышли нам таким боком. А еще спросить у нее в лоб про Эндара…

— На кой черт тебе это сдалось? — не выдержал я. — Неужто не можешь решить этот вопрос в обход полиции? — я всегда был на стороне закона, лишний раз старался правил дорожного движения не нарушать. Но сейчас не понимал, почему бы ребятам Эндара не проучить отморозков.

— Нет смысла их прижимать. Я справки уже навел — они бывалые. Вышли из тюрьмы недавно. Зона с распростертыми объятиями их обратно примет. А я сейчас по законам живу, — сказал Эндар и разъединил связь.

Вот и поговорили…

Но в машину я все-таки вернулся, не знаю, правда, зачем. Сидение, на котором лежала Женя было испачкано кровью, и я с недовольством сжал переносицу снова вспоминая обо всем, что произошло. Сложно было представить, если бы эта девочка что-то для меня значила или подобное произошло с моей женой или же девушкой.

Переведя дух, я все же направился в больницу, чтобы зафиксировать порезы и ушибы. Мне обработали раны. Выдали справки на руки. А Эндар тем временем выслал в сообщении адрес участка. Отморозки уже находились там, оставалось лишь навестить следователя оставить тому выписки из больницы и написать заявление. Как раз должен был уложиться в пару часов. Я очень хотел вернуться в больницу, чтобы узнать о состоянии девушки и уже потом ехать в гостиницу смыть, наконец, с себя весь кошмар этой ночи.

Но в участке меня поддержали невесть сколько времени. Когда я вышел из душного и прокуренного помещения, то даже ощутил лёгкое головокружение, вдохнув в себя глоток свежего утреннего воздуха.

Сел за руль и устало посмотрел вокруг себя. Нет, сна как такового не было ни в одном глазу — лишь поток сумбурных и несвязанных мыслей. А еще апатия и нежелание трогаться с места, закрыть глаза и погрузиться в дрему прямо здесь, возле участка. Меня всегда накрывало подобными чувствами, когда я заходил в тупик или не спал больше суток. Организм бунтовал.

Но вдруг раздалась мелодичная трель, и я непонимающе осмотрелся по салону, примечая рюкзак Жени. Звонил ее телефон, — осенило меня. Я подхватил ранец, нащупал внутри аппарат и выудил на свет. На дисплее высвечивалось короткое, но емкое «Мама» и лицо симпатичной и довольно молодой женщины. Интересно, это была старая фотография, иначе не представляю, во сколько она родила дочь…

Я ответил на звонок и приложил телефон к уху.

— Женя, ты куда запропастилась? Мне на работу скоро, а Мишу в сад я не успеваю уже отвести. Так и тебе ещё на занятия…

Вот так поворот. Выходит Женя к тому же ещё была и студенткой? Оставляла мальца на мать, сама в клуб на ночную жизнь, а утром ещё и на учёбу? Я тяжело вздохнул.

— Извините, — женщина была намерена сказать дочери что-то еще, но я прервал этот бурный поток слов. И как по мне бессвязный.

— Женя попала в неприятность и сейчас находится в больнице…

— Что? — перебила она и будто осеклась.

Повисло молчание, но всего лишь на несколько секунд. Я дал время, чтобы женщина смогла осознать услышанные слова.

— Что с моей дочерью? — послышались нотки страха и на последнем слове ее голос дрогнул. — С кем я говорю? — она тут же взяла себя в руки.

— Я помог ей и отвёз ее в больницу, — ответил я. — На нее напали возле клуба.

А сам сидел и смотрел на сонных прохожих, которые походили на зомби. Они торопились по делам, половина так точно шла на автомате, словно роботы перебегали дорогу на зеленый свет, замирали на красном.

— Клуба? — переспросила женщина, повысив голос.

Но тут же снова осеклась. А я увлекшись своими наблюдениям за людьми, не заметил удивления в женском голосе.