— Что произошло?

— У Джонатана и Эвелин было единственное предназначение. Вместе они были ответственны только за одного изгнанника с огромной силой. Им потребовались сто двадцать восемь лет, чтобы победить ее, и это стоило Джонатону жизни.

— Лилит, — сказала я, глотая слова.

Редьярд и Найла оба выглядели потрясенными:

— Откуда ты знаешь? Гриффин сказал, что ты не знала историю своей матери. Он даже сам ее не знал.

— Когда я прошла церемонию объятий, мои провожатые рассказали мне какие-то кусочки, остальные части просто встали на место.

— Ну, это впечатляет. Я сожалею, что тебе пришлось пройти через это одной. Особенно учитывая… предыдущее вмешательство Финикса.

Я опустила глаза, краснея. Казалось, что все в мире знали о том глупом решении, которое я приняла.

— Частично и поэтому мы с Руди захотели быть тем, кто поедет сюда, чтобы самим все рассказать тебе.

— Так что же произошло?

— Мы не знаем точно. Сражения с Лилит были легендарны. Она была очень сильна, очень умна и имела много последователей. Джонатан умер в их заключительном противостоянии, защищая Эвелин.

Именно Эвелин обнаружила, как победить Лилит. То последнее сражение стоило ей многого. Она никогда не могла простить себя за смерть Джонотана. После этого она отказалась от нового партнера и осталась с нами в колледже, обучая новых Грегори. Потом она встретила твоего отца и нашла свое счастье. Я стыжусь признаться, что после того, как она уехала, мы потеряли контакт. Я думаю, именно этого хотела Эвелин.

— Она надеялась, что у нее могла быть нормальная жизнь с Джеймсом… настолько, насколько это возможно. Мы даже не слышали о ее смерти. Мы, конечно, не знали, что она принесла ребенка, которому дали сущность ангела. Если бы мы знали, мы бы не спускали с тебя глаз. Это было бы меньшее, что мы могли сделать. Когда Линкольн прошел церемонию объятий, и ему было названо твое имя, никто в городе не знал о тебе, поэтому ты оказалась под фамилией отца, Эден. Ты оказалась вне поля нашего зрения.

— Она оставила мне свою шкатулку с одним браслетом… и письмо.

— Только одно? — перебил Редьярд, выглядя смущенным.

Я кивнула, и я не смогла расшифровать его взгляд, когда он поглядел на Найлу.

— Она знала, что умрет, — я подозревала это какое-то время, возможно даже знала. Впервые я по-настоящему произносила это вслух.

Руди кивнул:

— Это все объясняет. Эвелин была талантлива. Разгуливала по снам. Она могла разговаривать с ангелами в своих снах… если они хотели этого. Грегори, созданный Серафимами, как Гриффин, может питаться информацией во снах, говорить вещи, которые они должны знать, как имена первых партнеров, но Эвелин могла делать то, что не мог никто другой. Я думаю, что она, возможно, знала прежде, чем ты родилась, какая тебя ждет судьба.

— Я не понимаю, — сказала я, ерзая на стуле, все больше и больше стесняясь. Одно дело — задаваться вопросом, для чего дана тебе эта жизни, другое — когда посторонние подтверждают это.

— Это только предположение, но, исходя из ее истории и силы…. я думаю, что ей предложили выбор.

— В ее письме. Она попросила, чтобы я простила ее, — и как часть ребуса, еще один снимок места. — Именно поэтому. Она приняла решение умереть, чтобы сделать меня такой. — Я попыталась сморгнуть слезы, которые начали литься по лицу. — Она оставила меня, — мой голос понизился до шепота, — она убила нас обеих.

Рука Найлы коснулась моей. Я отдернула ее.

— Что ты имеешь ввиду? Ты живешь и здравствуешь, Вайолет.

Я не ответила. Как я могла начать объяснить?

— Она нежно любила твоего отца, — продолжила Нина. — Она никогда не думала, что найдет любовь, настолько сильную, особенно с кем-то… настолько нормальным. Я знаю, что она была рада иметь ребенка от Джеймса. И это было самым сложным и важным решением в ее жизни — уйти от вас обоих. Она знала, лучше, чем кто-либо, о жертвах, которые должны принести Грегори. Но она не выбрала бы эту жизнь для тебя, если бы считала иначе.

— Да, — согласился Редьярд. — И это другая причина, по которой мы здесь. Раз Эвелин сделала такой выбор — сделать свою дочь Грегори — мы знаем причину, почему так должно было быть. Вероятно, она чувствовала, что это было важно, и не было никакой другой альтернативы. Мы считаем, что у нее была информация о чем-то катастрофическом, и что она была уверена — только ты сможешь это остановить.

— Как остановить?

— Этого мы не знаем.

— Ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к Священному писанию?

— Возможно. Мы, конечно, должны найти его прежде, чем его найдут изгнанники. У нас есть люди в Нью-Йорке, изучающее его. Проблема в том, что мы просто не знаем, по какой ниточки идти.

В комнате повисло гнетущее чувство, и, когда парадная дверь открылась, мы все подскочили.

Вошел Линкольн:

— Привет. Где все остальные? — он взглянул на меня и немного улыбнулся, я отпустила дыхание, которое задерживала. Я не знала, чего ожидать от него после предыдущей ночи.

— Все закончили сегодня пораньше, чтобы мы могли поговорить с Вайолет, — ответила Нила.