— Ты же не начинаешь снова курить? — Бен засовывает руки в карманы, и закусывает нижнюю губу, пока пристально на меня смотрит.

— Не переживай, не собираюсь этого делать. Просто сейчас захотелось. — Сигарета не особо согревает, но я представляю обратное. И она успокаивает.

— Это не может вечность продолжаться у нас, ты же знаешь, правда? — спрашивает Бен, не глядя на меня.

Я выдыхаю дым сквозь сжатые губы и киваю.

— Я понимаю. Когда-нибудь ему станет скучно, он найдет другую. Или он уедет в Австралию, на луну, или... ах, без понятия куда.

Я пытаюсь улыбнуться, но мой рот замерз и больше мне не подчиняется. Сигарета по вкусу как солома без дополнительных добавок. Что-то подобное я видела у Джея, и удивлялась, что даже сигареты могут быть с пометкой "БИО".

Бен пинает пивную крышку по тротуару и прячет подбородок в воротник куртки.

— Что с тобой? — спрашиваю я.

— Все в порядке, — перебивает меня он. На его лбу образовались морщинки, которые появляются только тогда, когда он на чем-то очень концентрируется. Например, когда играет на приставке. — Правда, Миа. Со мной все в порядке. Я только переживаю за тебя. Что ты многого ожидаешь от Джея. Или чего-то другого. Ты знаешь, каков он есть. Я просто не хочу, чтобы ты об этом забывала.

— Эй, — я делаю последнюю затяжку, тушу ее, и оборачиваю руки вокруг талии Бена. Ищу его взгляд. — Мне все равно, Бен. Честно. Я прекрасно могу жить без него, я знаю это. Но без тебя... Никогда.

— Это хорошо. — Бен обнимает меня в ответ. Потом снова улыбается. Я убираю соринку табака с его брови и целую. Его губы такие теплые, и я чувствую биение его сердца, когда покрепче прижимаюсь. Такое спокойное и доверчивое, как мое собственное.

Позади нас открывается дверь бара и окутывает нас теплом, смешанным с запахами различных коктейлей, пота и смеха и криков людей, которые проходят мимо нас.

— Эй, — зовет какая-то женщина по-английски. — Вы не могли бы позаботиться о своем друге? Он как-то...

Прежде, чем я успела что-либо понять, Бен уже побежал передо мной в бар. Растерянно я поворачиваюсь и прикрываю рот ладонью. Мертвенно-бледный Джей, которого держат две перепуганные женщины, висит, как мешок у них на руках. Его руки и ноги бесконтрольно дрожат.

— Вот дерьмо, — я слышу, как Бен кричит. — Спасибо, я держу его. Спасибо! Эй, дружище. Джей?

Он бьет потерявшего сознание Джея по щекам. Сильно. Слышу хлопки. Мое сердцебиение ускоряется, я покрываюсь холодным потом, который совершенно не подходит к нашему горячему дыханию.

— О, господи, что произошло? — кричу я. — Джей? Джей!

— Позвони в скорую, — кричит мне Бен. Он тоже бледный, особенно губы. — Миа! Звони в скорую! Срочно!

Мои пальцы до такой степени дрожат, что я с трудом могу держать телефон в руках.

— Какой номер? — проклятье, почему я такая дура? Почему я не знаю номер скорой помощи в Германии? — Бен? Номер?

— 112, — говорит парень, у которого я стрельнула сигарету. Мой взгляд прикован к Джею, глаза которого закатились, и сейчас видны только белки. К горлу подступает тошнота. Я не благодарю за помощь, и судорожно набираю, не вводя никакого кода впереди. Моя рука дрожит еще сильнее, мне с трудом удается держать телефон у уха.

— Где мы сейчас находимся? — я хватаю парня с сигаретами и крепко держу его. — Адрес. Ты знаешь название улицы?

Он без слов забирает у меня телефон, и спокойным голосом объясняется на немецком. Я так благодарна ему за помощь, что мне хочется расплакаться, но в то же время мне безумно стыдно за мою бесполезность.

— Джей? — шепчу я и провожу рукой по его лицу. Он дрожит и дергается всем телом, находясь без сознания. И такой ужасно бледный. Проклятье, он выглядит так, будто сейчас умрет! Здесь и сейчас, перед каким-то баром в день рождения Бена. Из меня вырывается сумасшедший всхлип, и я себя не сдерживаю, когда два санитара грузят Джея на носилки и Бен снова обнимает меня. Он тоже дрожит.

— Дерьмо, что это было? — шепчу я.

На трясущихся ногах я следую за Беном в такси.

— Что, черт, происходит? — спрашиваю я снова и снова, как будто Бен знает о состоянии Джея больше, чем я, что, конечно, не так. — Что случилось?

— Успокойся, Миа. Мы в больнице, они позаботятся о нем. — Бен сжимает мою руку. Мы заходим в огромное здание, куда недавно привезли на скорой бледного, дрожащего Джея. Мои зубы стучат, и не только от холода.

Мы должны подождать, потому что Джея еще обследуют. Бен так часто покупает черный кофе в автомате в комнате ожидания, что вскоре ему приходится менять деньги у других ожидающих, в то время как я нервно листаю совершенно неуместный журнал, быстро доходя до последних белых страниц. Я дергаю ногой, такое ощущение, что время застыло на дурацких часах. Бен играет на телефоне, но так усердно жует губу, что я точно знаю, как он себя чувствует.

— Что они там делают? — спрашиваю я, в конце концов. — Прошло уже больше часа! Его оперируют? Почему нам никто не может сказать, что с ним?