На взгорье, прекрасно видимом с того места, где укрывался Владий, сначала появилась женщина. Она замерла, словно выискивала что-то на берегу, но тут вдруг скорчилась от боли — в спину ей угодил камень, брошенный кем-то, кого Владий пока не видел. Женщина побежала вниз, петляя, как загнанный заяц. Через несколько мгновений показались и ее преследователи. Их было человек десять-пятнадцать, большей частью тоже женщины. Но в их толпе особо выделялись два кряжистых мужика с дубинками. Похоже, верховодили именно они.

Беглянка выбилась из сил. Подбежав к воде, она упала на колени и принялась жадно пить, не обращая внимания на приближавшуюся толпу. Видя, что укрыться ей негде, преследователи разбились в широкий полукруг и, взбадривая себя злыми криками, стали спускаться к реке.

Владий, невольно оказавшийся внутри этого полукруга, на какой-то миг растерялся. Что же делать? Сунув руку за пазуху, он нащупал заветный перстень и вытащил его наружу, надеясь на подсказку. Аметист горел в лучах заходящего солнца спокойным голубым светом, словно ничего необычного вокруг не происходило. Значит, опасности нет? Или одно дело — близость черного человека, явно имевшего отношение к магическим силам, а другое — грубая реальность, воплощенная в дубинках двух плечистых мужиков и в ярости беспощадной толпы?..

Круговращение сомнений в голове Владия было прервано одной яркой мыслью: а как поступил бы отец на его месте? Не раздумывая более, он решительно шагнул из своего укрытия, преграждая толпе путь к истязаемой ею женщине:

— Стойте!

Его появление было подобно грому среди ясного неба. Первые из преследователей шарахнулись в сторону, кто-то даже, потеряв равновесие на скользком от вечерней росы склоне, упал на спину да так и застыл, боясь шевельнуться.

— Изыди, окаянный! — громко прошептала какая-то старушенция, отмахиваясь руками от Владия, как от нечисти.

Лишь мужики с дубинками невозмутимо продолжали спускаться по крутому берегу, мельком глянув на Владия, но ничуть не испугавшись обнаженного оружия в его руке. В этом невесть откуда взявшемся юноше они не видели ни малейшей угрозы своим намерениям.

— Почему вы напали на эту женщину? Разве самосуд в чести у синегорцев? Или некому из достойных мужей за нее вступиться?!

Владий старался, чтобы голос его звучал спокойно и гордо. Кажется, лишь на некоторых в толпе подействовали его слова, поскольку в ответ он услышал разрозненные отклики:

— Пусть за нее Переплут заступается!..

— Она порчу на всех наведет…

— На кол стерву давно пора, мы долго терпели.

— Из-за нее князь всю деревню спалит!

Всех перекрыл могучий рык одного из мужиков:

— Пшел вон, крысенок! А то и тебя заодно кончим.

Владий, которому все это напомнило нравы разбойной ватаги и предвестье его схватки с Кабаном, внезапно озлился. Подняв меч, он грозно и отчетливо произнес:

— Снесу голову первому, кто сделает еще хоть шаг. Ближний к нему, которого за странный цвет копны волос Владий сразу же мысленно прозвал Пегим, громко расхохотался:

— Уморил, ха-ха! Брысь, плюгавый!

Продолжая смеяться, он сделал шуточный выпад дубинкой в сторону юноши и обернулся к своему напарнику, словно показывая — «счас я этого заморыша сделаю!». В этом была его первая ошибка.

Владий, не отбивая дубинки, а лишь слегка откачнувшись, избежал дурацкого тычка и легко всадил меч в бедро мужика. Пегий взвыл. Дернувшись в сторону, он широко замахнулся… И это была его вторая и последняя ошибка. Меч Владия, описав короткую дугу, взрезал его живот. Пегий согнулся, вытаращил глаза и рухнул на землю.

Второй не стал тратить силы и время на пустые угрозы. Он молнией рванулся вперед, намереваясь раздробить колени противника. Владий высоко подпрыгнул и встретил его уже однажды испытанным ударом — пяткой в переносицу. Только на сей раз он приземлился более удачно, прямо на спину нападавшего, рукоятью меча нанеся ему безжалостный удар в затылок.

Владий оглянулся на беглянку — и едва сам не поплатился за эту небрежность. Толпа ринулась на него, готовая растерзать на кусочки.

— Остановитесь!

Пронзительный голос принадлежал женщине, по-прежнему стоявшей на коленях у воды. Этот крик задержал толпу, давая возможность Владию вновь изготовиться к бою. Женщина быстро приблизилась к нему, встала рядом, не говоря больше ни слова.

Люди замерли. Они вглядывались в лицо юноши, то ли стараясь запомнить, то ли — понять, что он собирается делать. Но ничего, кроме готовности биться до конца, на его лице сейчас нельзя было увидеть. Кто-то один, затем другой, третий отделился от толпы, наконец все они нестройной гурьбой поплелись восвояси, напоминая Владию бездомную собачью стаю, потерявшую вожака…