Прежде чем Ролинс успела что-то ответить, в дверь позвонили.

В чертах лица стоявшего на пороге худощавого молодого человека было что-то от эльфа. Рыжеватые волосы коротко подстрижены, россыпь веснушек, внимательный взгляд зеленых глаз. Рубашка с короткими рукавами и аккуратным воротничком, синие слаксы, коричневые мокасины – нашего гостя можно было бы принять за старшеклассника Академии.

– Спасибо за пунктуальность, Джим, – обратилась к нему Мэри-Джейн Ролинс. – Лейтенант, позвольте представить вам Джеймса Уинтерторна, заместителя заведующего кафедрой естественных наук.

Уинтерторн неуверенно протянул руку Майло, потом мне. Рукопожатие получилось вялым, пальцы у него были слегка влажными.

– Понятия не имею, чем вызван ваш интерес.

– Входите, сэр, мы обязательно вас просветим.

Следом за Ролинс мы прошли мимо лестницы в большую комнату, окнами в крошечный внутренний дворик. Пустые книжные полки, камин в рабочем состоянии, над камином кабель – очевидно, недавно здесь была телевизионная панель. В этой комнате собиралась семья – в те времена, когда доктор Ролинс еще мирилась с барахлом, которое муж сохранил от предыдущего брака.

Два складных кресла рядом, третье – в нескольких шагах напротив. Майло придвинул одинокое кресло на расстояние немногим больше метра, жестом пригласил Уинтерторна садиться и обернулся к Ролинс.

– Доктор, вы можете продолжить чтение. С вашего позволения – снаружи.

– Я получила распоряжение никуда не отлучаться, лейтенант Стёрджис.

– Разумеется, мадам. Но своей властью я отменяю это распоряжение.

– Лейтенант, вы ставите меня в крайне неловкое положение перед начальством…

– Да боже упаси! Я не приказываю вам отправиться куда-то еще, однако внутри вам находиться не следует. Я посоветовал бы небольшую прогулку по окрестностям. Погода прекрасная, Родео-драйв недалеко… Но если вы будете настаивать, уйти придется уже нам. Вместе с мистером Уинтерторном.

Последний слушал беседу со все возрастающим беспокойством.

– Я обо всем сообщу вашему начальству, – сделала последнюю попытку Ролинс.

– Вот и отлично, – одобрил Майло. – Никогда ничего не следует скрывать – так и воспитываются строгие моральные принципы.

Звук удаляющихся шагов Ролинс по деревянному полу оборвался ударом захлопнувшейся двери.

Джеймс Уинтерторн сел и сложил руки на коленях. Бледные, безволосые предплечья, пронизанные голубыми венами.

– Спасибо, что нашли возможность прийти, сэр, – обратился к нему Майло.

– Честно говоря, у меня не было выбора. Доктор Хелфготт снял меня прямо с урока химии. Очевидно, на его взгляд, этот визит чем-то важен.

– Он не объяснил, чем именно?

– По правде сказать, мне позвонили из его офиса. Она – я хочу сказать, его секретарша – сообщила, что Элиза Фримен скончалась и что полиция хочет побеседовать с учителями. Я так и не понял, с какой целью.

– Расскажите о ваших отношениях с Элизой Фримен.

– Отношениях? Мы с ней были просто коллегами. В некотором роде.

– В каком, собственно, роде?

– Ну, она иногда подменяла учителей английского и истории. А я преподаю химию и физику.

– «И вместе им не сойтись?»

– Учителя физики и химии в основном общаются между собой. И у остальных так же. Наверное, это у человечества в ДНК со времен родоплеменного строя.

– Хорошо, на работе вы ни на что постороннее не отвлекаетесь. А после работы?

– Боюсь, я мало что могу об этом сказать.

– Вы совсем не общаетесь с другими учителями вне работы?

– У меня есть девушка, и когда закончится учебный год, мы планируем жить вместе. Я провожу с Эмили много времени – практически все свое свободное время.

– Эмили тоже учитель?

– Она студентка, изучает медицину в Калифорнийском университете.

– А сейчас вы живете отдельно?

Уинтерторн смутился.

– Каждый из нас живет с родителями. Это не слишком удобно, но при нынешнем состоянии экономики… Мы решили, что лучше немного поднакопить – и тогда уже думать о покупке дома.

– Где живут ваши родители?

– В Энсино.

– К северу или к югу от бульвара?

– К югу, – ответил Уинтерторн.

– Недурно.

– Мой папа – нейрохирург.

– Отец – врач, девушка тоже, – заметил Майло.

– А еще – мои брат и сестра.

– А вы оказались бунтарем?

Уинтерторн слабо улыбнулся.

– Или недобрали баллов?

Улыбка исчезла.

– Почему вас интересуют мои оценки?

– Мы пока просто знакомимся, Джим. Сколько вам лет?

– Двадцать девять.