– Во всех моих фантазиях, - прошептал Джастин, - секс очень жесткий. Вот что мне нравится.

– Жесткий секс, - повторил Кингсли.
– Думаю, это я могу.

Он навис над Джастином и схватил его за запястья, прижимая его к кровати. В этот раз он целовал его жестко, грубо и впился в нижнюю губу, пока не прокусил кожу. Затем последовало еще больше укусов. Кингсли оставил дорожку синяком от уха Джастина до его бицепса. Джастин не преувеличивал. Он стонал от очевидного удовольствия, когда Кингсли впился пальцами в его волосы и заставил его запрокинуть голову назад, обнажая горло. Так приятно было сбросить всю претенциозность и нежность. Если Джастин любил жестко, Кингсли покажет ему жесткость.

Большой палец Кингсли впился в выемку на горле Джастина. Свободной рукой Кингсли расстегнул джинсы Джастина и сунул руку внутрь. Джастин был невероятно твердым, и поэтому Кингсли сжал его, до боли грубо. Кингсли жаждал оказаться внутри него, но был достаточно мазохистом, чтобы заставить себя ждать, сдерживаться так долго, как только мог.

Оставляя дюжину неистовых укусов, Кингсли опускался вниз по телу Джастина. Когда Кингсли взял его член в рот, Джастин застонал и впился пальцами в простыни. Даже сейчас Кинг не был нежным. Он заставил Джастина задыхаться от смеси удовольствия и боли.

Он отстранился, прежде чем Джастин успел кончить, и сел на колени. Поставив ногу на бедро Джастина, Кингсли перевернул его на живот. За считанные секунды он раздел его полностью.

А затем снова схватил его за волосы на затылке, прижимая к кровати.

– Нравится?
– спросил Кингсли.
– Когда обращаются с тобой, как с собственностью? Нравится быть использованным?

– Да, - прошептал Джастин в красные простыни.

– Хочешь, чтобы я воспользовался тобой?

– Я хочу, чтобы ты делал со мной все, что пожелаешь.

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя?
– спросил Кингсли.

– Да.

– Скажи это.

– Трахни меня. Пожалуйста...

Кингсли услышал отчаяние в его голосе.

– Я могу заставить тебя пожалеть об этой просьбе.

– Я буду жалеть только о том, что ты не сделал со мной, - ответил он. И только ради этого чувства Кингсли решил трахать Джастина всю ночь напролет.

Он слез с кровати и вытянул из-под нее чемодан. Он открыл его и достал набор тяжелых наручников из нержавеющей стали. Он достал пробку и смазку. Презервативы лежали на прикроватной тумбочке. Все, что ему было нужно для ночи греха.

Не спрашивая разрешения, Кингсли защелкнул манжеты на запястьях Джастина и соединил их за его спиной. Вид этого прекрасного белокурого двадцатилетнего парня в наручниках, обнаженного в его постели, был всем, о чем он мог попросить, с металлическим бантиком сверху.

Двумя влажными пальцами Кингсли проник в Джастина. Парень застонал, и Кингсли улыбнулся. Он раскрыл Джастина — сначала двумя пальцами, потом тремя. За тремя пальцами последовали четыре. Он вставил пробку, чтобы раскрыть его еще больше. Он перевернул парня на бок и снова взял его член в рот. Потом Кингсли расстегнул свои брюки и проник в рот Джастина. Сначала парень немного поперхнулся, но вскоре его горло открылось, и он облизывал и целовал Кингсли с такой же страстью, как и Кингсли сосал и облизывал его. Потерявшись в взаимном удовольствии Кингсли забыл обо всем. Он забыл почему пошел сегодня в «Мёбиус», забыл, что искал там, забыл боль того, что не нашел там. Он отстранился и опустился на колени возле головы Джастина. Мужчина смотрел, как Джастин, закрыв глаза, глубоко засасывает его. Он обещал быть жестким с парнем, но рука с нежностью погладила его по светлым волосам и лицу кончиками пальцев.

– Пожалуйста, - прошептал Джастин.

Без лишних слов Кингсли толкнул его обратно на живот, вытащил пробку и натянул презерватив. Он медленно входил в Джастина, желая насладиться каждой секундой проникновения и окружения его внутренними мышцами. После нескольких толчков, Кингсли был полностью внутри. Он ухватил парня за плечи и изо всех сил толкнулся в него. Он ни о чем не думал, ничего не помнил, но ощущал все. Его толчки были долгими и агрессивными, руки - безжалостными. Джастин под ним стонал, задыхался и умолял о большем.

Кингсли навис над ним и обрушился поцелуями на его спину и плечи. Поцелуи и укусы, укусы и поцелуи. Удовольствие и боль. Боль и удовольствие. Это было то, ради чего он жил, ради чего жили все они. Его кульминация нарастала, и Кингсли не сопротивлялся ей. Прижавшись губами к уху Джастина, он кончил молча, что усилило интенсивность оргазма. Как только спазмы утихли, Кингсли остался внутри него, но только чтобы снять наручники. Он вышел осторожно, и Джастин перекатился на спину.

– Кончи для меня, - приказал Кингсли.
– Я хочу посмотреть.

Джастин обхватил себя ладонью и провел ею вверх. Прошло совсем немного времени, прежде чем его собственное семя выстрелило на его обнаженную вздымающуюся грудь. Кингсли снова был тверд от зрелища. Он раскатал новый презерватив, навис над ним и снова проник в него, на этот раз медленнее и осторожнее. Джастин обнял Кингсли за спину, и они поцеловались. Их языки переплетались, и губы встречались, и сейчас в мире все было правильным. Пока Кингсли оставался внутри этого парня, все было в порядке.