В комнате ничего не изменилось. Смятые одеяла на нашей с Далой половине, идеальный розово-плюшевый порядок с левой стороны, даже игрушки рассажены по кровати, словно Жанна каждое утро заботливо поправляла их. Книга. Где старинный семейный фолиант? Я поискала глазами, опасаясь дотрагиваться до вещей ведьмочки. Сама не знаю почему… Может, от страха, что она уже никогда не вернётся, если я случайно нарушу её личный порядок… Книга нашлась на подоконнике. Странно, вроде бы Жанна положила её на стопку других книг, вот этих, на маленькой подставочке для ног… Боги, да неважно, кто куда чего сунул, главное — вот она, книжища семейных рецептов многих поколений ведьм!

Сунув драгоценный фолиант под мышку, я вернулась на свою половину. Чемоданчик Агаши лежал под кроватью. Извлекла его и открыла. Хоть майку поменять, а то совсем завоняюсь! Перерыв скудный запас, я нашла футболку с забавным принтом чёрного кота и курочки Рябы, с наслаждением переоделась. Когда снимала старую майку, на постель упало сине-зелёное перо. Боги, неужто пташка из сна потеряла? Я сунула перо в книгу, пусть останется на память.

Бросив взгляд в чемодан, заметила длинную тесьму с узором и кисточками на концах. Оберег? Агаша предвидела, что первый ободок рассыплется в прах, и положила второй? Взяв тесьму в руку, я закрыла глаза, растёрла нити между пальцев. Умиротворение. Так это называется, кажется? Когда всё хорошо и не хочется никуда двигаться, когда нет войны и смертей, нет боли и обид… Что же, пусть меня настигнет дзен, пригодится! Я быстро повязала ободок на голову, захлопнула чемодан и выбежала из комнаты, едва не забыв книгу.

Рамон уже ждал меня внизу, держа в руках два сэндвича:

— Подкрепись и скачем обратно.

Я показала ему книгу:

— Теперь можно будет восстановить воронки!

— Думаешь, там записана формула? — Рамон недоверчиво покачал головой. — Боги не идиоты, мучачита!

— Агей сказал, вдруг кто-то записал, — вздохнув, я впилась зубами в хлеб. — Ну а если нет… Возможно, там есть способ уничтожить Князя Упырей.

— Ты такая настырная, что из-под земли его достанешь! — рассмеялся Рамон, а потом добавил серьёзно: — Можешь рассчитывать на меня, мучача бруха!

— Это ещё что за клички? — собралась обидеться я, но передумала, потому что сэндвич был реально вкусным. Такому повару можно простить всё на свете!

— Бруха по-нашему ведьма, — подмигнул мне Рамон. — А ты настоящая, сильная бруха, которая думает сердцем, а любит головой!

— Скажешь тоже, — проворчала я, дожёвывая сэндвич. — Давай, что ли, назад?!

Он протянул мне руки. А книгу куда девать? Засунула её под майку, подоткнув в джинсы, и зажмурилась, вложила пальцы в жёсткие ладони беса. Жар и искры уже не пугали — я знала, что нас ожидает. Главное, чтобы получилось!

У березки нас ждала тёплая компания: взволнованная Олена, злой Агей, рассеянный Захар, скучающая Яна и болтливая Света. Она, похоже, уже совсем освоилась среди ведьм и оборотней, поэтому рот не закрывала, задавая миллионы вопросов. Отвечал на них лишь Захар, остальные попросту игнорировали девушку. Наше появление вызвало самую разнообразную гамму реакций — от неподдельного счастья до вполне ощутимого облегчения. Агей сверкнул чёрными глазищами и рыкнул:

— Ещё раз так драпанёшь — выпорю лично!

— Спокойно, эль локо! — примирительно выступил вперёд Рамон. — Со мной она в полной безопасности!

— Не в тебе вопрос, — насупился мой личный оборотень.

— Я достала книгу! — решив не обращать внимания на ревность и бурчание, я помахала у него перед носом вынутым из-под майки фолиантом. — Теперь мы вооружены!

Но книга решительно отказалась явить нам свои секреты. Обложка не открывалась, страницы были словно промазаны клеем. Я дернула пару раз за толстый картонный переплёт и беспомощно заметила:

— Заколдованная, что ли…

— А что ты себе думала! — фыркнул Агей и сунул мне в руку обрывок странички: — На, попробуй с этим.

— Волшебный ключик, да? — съязвила я, но взяла клочок пергамента и потыкала им в обрез. Да ну, дурь какая-то! Жанна, конечно, права: семейную книгу рецептов и описаний грех не заговорить на владельца, но как быть в нашем случае?

Я машинально погладила потёртую кожаную обложку, на которой золотым тиснением был нарисован неизвестный мне знак, похожий одновременно на корону и на клевер, и тихо сказала:

— Не хочешь открываться, а ведь ты могла бы спасти мир…

И машинально втиснула обрывок между страниц. Книга вздрогнула, легонько подпрыгнула на моих коленях и с неохотой открылась. Страницы с шелестом перелистнулись до середины, остановившись на импровизированной закладке из птичьего пера. Все вокруг шумно выдохнули и разом склонились над книгой, чуть не столкнувшись лбами.

— Нифига себе! — изумлённо протянул Захар. — Вот так номер!