— Откуда знаешь? — спросил Нивен.

— Подружился с местными, — парень виновато улыбнулся. — Я вообще быстро нахожу общий язык… со всеми. Так вот, они говорят, воды из лесу течет все меньше, ручьи сохнут. Ветер приносит сухую землю, сухие запахи. И звери не приходят, хотя раньше выходили к людям.

— Что-то с погодой, — дернул плечом Нивен.

— Погода не изменилась, — настойчиво возразил собеседник. — Что-то произошло там, в болотах. И вот что еще… Говорят, туда уже трижды ходили — выяснить, что к чему. Никто не вернулся.

— Я не полезу в болото, — твердо заявил Нивен.

Йен фыркнул.

— Да там уже и болота, наверное, нет, — осторожно сказал собеседник.

Нивен недобро покосился на него.

— Нам сюда, — тот ткнул пальцем на большой трактир у побережья. — Я здесь живу на втором этаже. Уже, правда, собирался съезжать, ходил же на причал узнать, когда ближайший корабль отходит, но встретил вас и понял: можно не спешить. Вы ведь разберетесь?

Йен, сбавивший шаг, дождался, пока с ним поравняются, коротко, насмешливо глянул на Нивена. Нивен едва заметно ухмыльнулся в ответ.

Оба промолчали.

Нивен не знал, разберутся ли они. Когда за спиной нет толпы Мертвых — разбираться выходит не со всем и не всегда. Он знал, что Йену не терпится полезть в те болота: Йену не терпится полезть куда угодно, лишь бы полезть. А еще — казалось Нивену — так у него выходило ненадолго забыть о своих ледяных оковах.

Он знал, что самому ему никуда не хотелось — ему бы хотелось домой, будь у него дом.

А еще знал, что никто никуда не пойдет, пока они не отдохнут после дороги.

— Там есть свободные комнаты? — спросил Нивен у нового знакомого. Слишком много людей — и нелюдей — бродило вокруг. Нивен зябко повел плечами. Да, он мог больше не жить в тени, но это не значит, что ему стало уютно на свету. Да еще и в такой огромной компании.

— Найдутся, — пообещал тот. — Я дружен с хозяином, и скажу по секрету, он напуган не меньше моего. Как только он узнает, кто вы… А ну-ка подождите здесь, — и парень, ловко просочился сквозь толпу и нырнул в дверь трактира.

— Как так получается, — задумчиво проговорил Йен, глядя ему вслед, — что нас все знают? Куда ни прийди — кто-нибудь обязательно узнает!

— Ты улыбаешься, — отметил Нивен. — Хочешь казаться возмущенным — не улыбайся.

— Нет, мне нравится такой порядок вещей, — возразил Йен, пожал плечами и опять звякнул. Нивен окинул его быстрым взглядом, размышляя, что может зазвенеть при движении плечей. — Но я не могу понять, как вести разбегаются по миру быстрее людей. Не пишет же кто-то о нас в письмах и не рассылает по миру с сойками-воронами!

— А мне не нравится, — тихо сказал Нивен. — Тебя непросто считать погибшим, если о тебе рассказывают легенды на каждом углу.

— О Рэе переживаешь? О его репутации в Дааре? — догадался Йен. Вроде бы, с пониманием переспросил, но теперь не только во взгляде — в голосе тоже затаился режущий лед. И тут же — беззаботно улыбнулся. — Ну, рано или поздно, я погибну. И об этом тоже узнают, так?

Он шагнул вперед, развернулся, двинулся спиной, раскинул руки:

— Может быть, даже сегодня! Даже сейчас! Чего ждем, Нивен? Вдруг это случится сегодня? И не придется больше переживать о Рэе!

— Этот… — Нивен кивнул на дверь. — Как его… Сказал нам ждать.

— А мы обычно всех всегда слушаем, — доверительно улыбнулся Йен. — Пошли, ушастый!

Круто развернулся и зашагал к двери.

А Нивен, двинувшись следом, подумал, что их всегда везде узнают, потому что некоторые ведут себя слишком заметно. И звенят на каждом шагу.

А еще — что не следовало вспоминать о Дааре с Рэем. Во всем, что связано с Дааром, лед, вроде как, дает трещину. Но из-подо льда лезет что-то совсем нехорошее.