Прощаясь, Мейербер повторил мне, что ждет меня к себе, и прибавил: “Друг мой пишет мне, что вы поете его музыку так, как он желает, и потому мне очень интересно услышать ваше исполнение”. При этом просил меня, чтобы я привезла с собой “Песнь Маргариты”, сочинения М.И. Глинки из трагедии “Фауст” и спела бы ему, прибавив, что особенно интересуется услышать ее в моем исполнении».

В Берлине было немало интересных встреч, о которых Дарья Михайловна рассказала, демонстрируя свой талант мемуаристки:

«Граф Кушелев-Безбородко еще два дня после этого пробыл в Берлине, и мы с ним, с его семейством и с Дюма, неразлучно делали экскурсии в окрестности. При этом вспоминается мне оригинальное обыкновение Дюма: он ездил без шляпы, которую заменяли ему его роскошные вьющиеся волосы. Почтенные немцы дивились такому обычаю уважаемого французского писателя».

Ну а потом были уже занятия у рекомендованного Глинкой педагога.

«В условленное время приехала я к Мейерберу, который встретил меня необыкновенно радушно. После длинного разговора о музыке, о М.И. Глинке он попросил меня петь. Так как Мейербер интересовался музыкой М.И. Глинки, то я пела преимущественно вещи моего учителя. “Песнь Маргариты” восхитила Мейербера, и он оказал мне: “Теперь, когда вы спели, я понял Глинку. Здесь многие певицы пробовали петь эту песнь, но выходило совсем не то”. Спросив меня, долго ли я пробуду в Берлине, он сказал мне, что очень желал бы быть мне чем-нибудь полезным».

Дж. Мейербер

Затем в Париже Дарья Леонова брала уроки у французского композитора и педагога Даниэля Франсуа Эспри Обера (1782–1871), мастера французской комической оперы, основоположника жанра французской большой оперы. Она приехала к нему с рекомендательным письмом от Мейербера, как она отметила, это было «прекрасное письмо, обратившее на меня внимание и этого замечательного композитора, указаниями которого я пользовалась в течение трёх месяцев».

После учёбы побывала на гастролях в Бельгии, Германии, во Франции и Польше.

И тут снова дошли слухи о кознях, творимых в Петербурге. Композиторы Обер и Мейербер, восхищённые талантливой русской певицей, решили устроить её большой концерт в Париже. Дарья Михайловна согласилась и отправила в Петербург прошение о продлении отпуска.

Уже началась подготовка к концерту, когда появилась тень всё того же отвергнутого ею начальника репертуара Фёдорова.

Он уведомил певицу, что она «не нужна и может оставаться за границей даже совсем». Дарья Михайловна написала по этому поводу:

«Такой ответ глубоко огорчил меня, потому что все стремления мои приобрести познания и известность за границей происходили именно из желания занять прочное положение в артистическом мире и принести пользу искусству в родной стране, тем более в то время сцена наша была так бедна певцами».

Она отказалась от концерта и срочно вернулась в Петербург, а ведь была возможность пройти по рекомендации её наставников годичный курс в Парижской консерватории. Оба обещали продолжать с ней занятия, а если в Петербурге не одумаются, даже советовали остаться в Париже. Но певица отказалась твёрдо и убеждённо, заявив:

– Я слишком люблю родину.

Дарья Михайловна помчалась в Петербург, чтобы бороться за свои права и за своё место на сцене. В столице она тут же отправилась к министру двора, графу Адлербергу. Он дал ей аудиенцию, внимательно выслушал и в завершение сухо сказал:

– Потрудитесь продолжать службу.

Ей не было известно, как и что решил Адлерберг, но в театре она тут же получила роль – «назначили петь “Русалку” Даргомыжского».

Вскоре в театре произошли перемены. Вместо Гедеонова был назначен Сабуров.

Приходя в театр, зритель даже не догадывается, чего стоят те сцены, которые ему демонстрируют артисты, как и кому выделяются те или иные роли, какие страсти кипят за кулисами и какие преграды приходится преодолевать талантам, чтобы взойти на театральный олимп. Успех актёра или актрисы – в частом исполнении серьёзных ролей, знаковых ролей в наиболее популярных спектаклях. Особенно трудно актёрам, когда после первых взлётов начинается падение с олимпа, причём падение незаслуженное, в котором повинны какие-то неведомые или даже ведомые силы. Дарья Леонова писала:

«Фёдоров так удачно действовал против меня, что мне долгое время приходилось ограничиваться весьма небольшим репертуаром, несмотря на всегдашние горячие приемы публики и лестные отзывы рецензентов. Какая бы новая опера ни ставилась, роли для меня не было, так что в конце концов я осталась с одной оперой “Жизнь за царя”, которая буквально поддерживала меня, иначе я совершенно бы истомилась. Всякий раз, когда шла опера “Жизнь за царя” публика своим вниманием и приемом как бы выражала желание видеть меня чаще. Но те, от кого это зависело, не хотели этого понимать. Однажды приехал ко мне один любитель, Лисицин, и спросил меня: “Почему вы мало играете, мы вас не видим совсем?” Я объяснила ему, что это зависит не от меня, что я задавлена интригой. Желая ободрить меня, он взял меня за руку, подвел к фортепиано и сказал: “Вот каков должен быть ответ ваш на все эти интриги. – И пропел разные вокализы. – Вам делают там гадости, – продолжал он, – а вы отвечайте им вашими занятиями, и поверьте, что в конце концов вы достигнете, чего желаете”. Никогда не забуду этого справедливого совета. Действительно, когда все proteges начали уже терять голос, у меня от постоянных занятий он делался только сильнее. И однако же, несмотря на это, появиться в какой-нибудь новой роли было для меня великим затруднением».