Шрифт:
– Что случилось с этим военным? Почему ты лично заинтересовался? – спросила Уэггс.
Она уже щелкала клавишами.
– Ничего особенного. По документам – сержант первого класса Нола Браун, пол – женский, возраст – двадцать шесть лет.
– И это все, что тебе о ней известно?
– А что еще надо знать? Задание как задание, – уверенно врал Зиг.
– Зигги, я тебя, конечно, ценю, но почему тебе всегда поручают трупы с лицевыми травмами?
– О чем ты?
– Не скромничай. Когда солдат погибает от ранения в грудь, его отдают первому попавшемуся танатопрактику. Но если кто-то получает три пули в лицо, почему отдуваться всегда приходится тебе?
– Потому что я умею лепить, знаю, как обращаться с пластилином.
– Дело не только в твоем таланте. В прошлом году, когда морского пехотинца убило ракетой ИГИЛ, все твои коллеги советовали завернуть останки в марлю и хоронить в закрытом гробу. А ты заупрямился и четырнадцать часов нанизывал кусочки челюсти на проволоку, замазывал ее пластилином и макияжем, чтобы родители могли попрощаться с сыном достойным образом. Кто ты после этого?
– Человек, который гордится службой родине?
– И я люблю свою страну. Я о твоей работе, Зиг. Когда ты берешься за все эти оторванные руки, разбитые лица, искромсанные губы и придаешь им приемлемый вид, кем тебя следует считать? – И, прежде чем Зиг успел ответить, Уэггс выпалила: – Великим обманщиком. Товар каждого танатопрактика – обман. Ты делаешь это из благородных побуждений – помогаешь людям в самую трудную минуту. Но ежедневно прикрывая весь этот ужас, ты неизбежно становишься первоклассным лжецом. Ты здорово поднаторел в искусстве обмана.
Зиг хотел было что-то возразить, но так и не нашелся. Он прикрыл глаза и повернулся к трупу спиной.
На том конце раздался мелодичный звон. Уэггс получила какой-то результат.
– Ага, есть: Нола Браун, двадцать шесть лет. Одногодка Мэгги, не так ли?
Услышав имя дочери, Зиг резко обернулся и, потеряв на секунду равновесие, задел локтем серебристое ведерко, наполненное…
Нет-нет-нет! Только не «потрошилку»!
Зиг бросился вперед. Емкость с жутким коктейлем накренилась.
Стараясь не выронить телефон, Зиг протянул руку, вскрикнул. Ведерко опрокинулось, содержимое скользнуло через край.
Шлеп!
За два десятка лет Зиг привык к виду внутренностей. Поэтому, когда он глянул на массу, загадившую чистый серый пол, сразу заметил некоторую странность.
– Зигги, у нас проблема, – сказала Уэггс.
Танатопрактик едва обратил внимания на ее слова, он рассматривал серый орган, в котором распознал желудок. На нем обозначилась круглая выпуклость, будто змея проглотила крысу. Зиг наклонился, чтобы рассмотреть ее как следует. Да, в желудке что-то застряло.
– Зигги, ты меня слышишь? – Он переключился на громкую связь и положил трубку на каталку.
Предмет в желудке был не круглый и не гладкий. Острые края упирались во внутреннюю стенку, напоминая… бумажный ком.
У Зига пересохло во рту. Ему приходилось видеть такое раньше.
Одиннадцатого сентября 2001 года один из пассажиров самолета, летевшего к Пентагону, сообразил, что во время авиакатастрофы лучший способ передать весточку близким – написать записку и проглотить ее. Жидкая среда в желудке и кишечнике сохранит бумагу, огонь не затронет эти части тела. В тот день Зиг разрезал ткань скальпелем и достал записку. Она прекрасно сохранилась. Последнее «прощай», отправленное погибшим № 227, достигло адресата.
– …не слышишь? Я нашла отпечатки пальцев! – кричала Уэггс.
Зиг все еще молчал. Взяв скальпель, поправив медицинские перчатки, он опустился на одно колено и сделал надрез достаточного размера, чтобы…
Вот она!
Зиг извлек скомканный бумажный лист. Он сплющился и намок, но в основном не пострадал. Осторожно, чтобы не порвать, Зиг развернул его и увидел написанные карандашом строки, исступленные, разбегающиеся буквы. Такое вот «послание в бутылке».
– Зиг, ты что, оглох? Я проверила отпечатки. Кто бы ни была эта погибшая девушка, она – не Нола Браун.
Зиг кивнул своим мыслям, уголки губ поползли вниз, когда он прочитал и потом перечитал записку еще раз, предсмертное послание лежащей перед ним на столе незнакомки:
Нола, ты была права. Беги!
2
Нейпервилл, штат Иллинойс
Дэйвон Ямагучи пялился на экран лэптопа вот уже пять часов.
Не самая худшая работа для двадцатичетырехлетнего парня с двумя арестами за подделку документов и несанкционированный доступ к данным. Он мог бы сделать карьеру, как его приятель Z0rk, ломавший защиту кредитных карт через сеть магазинов автомобильных запчастей, пока его не накрыли федералы и не пообещали тридцать лет тюрьмы.