— О, Боже! — пробормотал Рис. — Какая гадость!

Гвен оглянулась на него, затем вновь повернулась к человеку:

— Я приказала тебе встать, — крикнула она.

Человек замер, а затем наклонил голову странным, собачьим движением, так, словно голос Гвен был очень тихим, и ему требовалось время, чтобы воспринять ее речь.

А затем он внезапным судорожным толчком повернул голову, и они смогли ясно разглядеть его лицо.

— О Боже, — побормотал Рис.

У человека не было носа. Просто дырка, на месте которой ему полагалось быть. Его глаза были белые, как молоко. И его кожа, сухая и коричневая, как прошлогодние листья, была натянута так туго на выступающие кости черепа, что губы не закрывали его черных десен и крупных зубов, из которых торчали остатки мяса. Когда человек встал на ноги, пошатываясь, Рис заметил еще кое-что. Он заметил, что у человека нет половины пальца, и кость отломанного сустава торчит изнутри, как расщепленная палка, он заметил, что человек без обуви, и кожа на его ступнях потрескалась так, что сквозь нее видны мышцы и сухожилия.

И он заметил запах. Отвратительный, тошнотворный запах падали.

Из истерзанного горла человека вырвался звук, ужасный, похожий одновременно на стон и рычание. Затем он вытянул вперед свои окровавленные руки и пошел к ним.

— Отойди! — пронзительно закричала Гвен. — Отойди, или, помоги мне бог, я застрелю тебя!

Человек даже не вздрогнул. Он шел к ним с перекошенным от злобы лицом, выражение которого было в то же время совершенно бессмысленным, абсолютно лишенным понимания.

Гвен выстрелила в него. Пуля взорвалась в его плече, проделав в нем приличную дыру, из которой во все стороны разлетелись куски мяса и костей.

Человек согнулся и упал, отброшенный назад силой удара. Гвен сделала осторожный шаг к нему, медленно опуская пистолет…

Человек с трудом встал на ноги и, шатаясь, снова пошел к ним… Гвен попятилась назад, и почти поскользнулась. Рис схватил ее за руку.

— Ну же, милая, не стоит останавливать его. Давай просто убежим.

Гвен казалась потрясенной и озадаченной. Она кивнула и они оба побежали к дверям, ведущим в подъезд их дома. Но, оказалось, что дверь захлопнулась за ними, когда они вышли. У Риса пересохло во рту. Дрожащими руками он начал рыться в карманах джинсов Они туго обтягивали его, и связка ключей завалялась где-то в глубине, вместе со всякой всячиной — рассыпанной мелочью, смятыми бумажными салфетками, квитанциями с работы.

— Давай скорее, Рис, — сказала Гвен. — Оно приближается.

— Я стараюсь.

— Ну так старайся побыстрее.

Рис услышал шарканье существа прямо позади них. Услышал его рычащий стон, сам зарычав, он ухватился за связку ключей и рванул ее на себя. Бумага и деньги посыпались из кармана, но он не обратил внимания. Он нашел нужный ключ и дрожащими пальцами вставил его в замок. Ключ повернулся, дверь открылась и они вбежали в дом.

Гвен захлопнула дверь и задвинула засов, а Рис в это время уселся на пол, потому, что у него вдруг задрожали колени. Он вспотел и запыхался так, словно пробежал только что 400 метров. Существо глухо зарычало от разочарования и продолжило колотиться в дверь всем телом, словно не понимая, почему она его не впускает… Рис посмотрел на Гвен. Она моргала, тяжело дыша.

— Мне это не померещилось? — спросил он. — Этот парень и вправду мертвый?

Гвен закатила глаза, пожала плечами и невесело усмехнулась. Затем она вынула из кармана мобильник.

— Я звоню Джеку, — сказала она.

— Ты готова, Кирст? — спросила Софи, открывая дверь женского туалета.

— Еще две минуты, — отозвалась Кирсти, — только приведу в порядок лицо.

Этой ночью в «Эль Пуэрто» было людно. Но в «Эль Пуэрто» было людно каждую ночь. Этот мясной и рыбный ресторан находился в гостинице «Старый дом» через дорогу от причала в Пенарте. Там постоянно кипела жизнь и царило праздничное настроение, и от начала и до конца смены Софи Голд и ее лучшая подруга Кирсти Лэйн находились в движении: метались между столиками, принимая заказы, разливая вино и шампанское, разнося блюда из окуня, дымящихся лобстеров и сибасов голодным посетителям. Это была тяжелая работа, но им нравилось, и одних только чаевых хватало на то, чтобы прилично провести вечер.

Когда Кирсти наконец появилась из туалета, закрывая свою усыпанную блестками заплечную сумку, Терри, заместитель менеджера, возник из-за стойки, вытирая руки бумажным полотенцем.

— Вам обоим, должно быть, и вправду нравится это место, — сказал он.

— Мы уже готовы? — спросила Кирсти.

— Мы идем в клуб, — добавила Софи.

— Черт возьми! Вот это выносливость!

Кирсти подмигнула ему:

— Тебе за нами не угнаться, приятель.

Она была изящной брюнеткой с карими глазами и Софи догадывалась, что Терри положил на нее глаз. Когда заместитель менеджера улыбнулся им, Софи сказала:

— Идем Кирст, нам пора. Позже потренируешься во флирте.

Попрощавшись с Терри, они прошествовали мимо него на каблуках к выходу. Они уже почти вышли, когда он окликнул их:

— Между прочим, пока вы обе прихорашивались, вы пропустили самое интересное.

— Что такого интересного мы пропустили? — спросила Кирсти, оглянувшись.

— Что-то случилось на причале, — объяснил он, — там оцепление. Полно полиции и «Скорых».

Кирсти взглянула на подругу огромными сияющими глазами. Она любила драмы.

— Эй, Соф, может, пойдем, взглянем, что там….

Софи вздохнула. Ей хотелось пить коктейль в уютном баре, а не торчать на холоде, но она знала, что если уж Кирсти вбила что-то себе в голову, ее не остановить.

— Максимум пару минут, — сказала она, — я не собираюсь торчать здесь всю ночь.

Они вышли на улицу. Определить место инцидента было не сложно. Вокруг светящегося барьера из желтой флюоресцентной ленты уже собралась довольно большая толпа. Там стоял металлический щит с надписью «Вход на эту территорию только для полиции». Внутри заграждения были припаркованы пара «скорых» и четыре полицейские машины, беззвучно мигающие голубыми огнями. На причале были везде расставлены дуговые лампы. А возле яхты, стоящей на якоре, стоял полицейский патрульный катер. Везде мелькали люди в форме.