— Нет! Ты — моя! Покорись, смирись… не знаю, что там у вас на Земле бабы делают, принимая свою участь.

— Современные «бабы», — язвительно встряла я, — ничем таким не занимаются уже давно. Только лишь пробивают себе дорогу и упрямо двигаются к целей.

— Мда… — кисло протянул ахур, ненавязчиво укладывая меня снова на спину, — двести лет назад было куда проще.

— Ратмир, перестань, — я больше не возмущалась, когда мужчина снова оказался сверху, явно закончив с болтовнёй и приступая к прерванной консумации. Я натурально угрожающе зашипела, затормаживая этот «асфальтовый каток». — Я не собираюсь становиться твоей женой!

— Есть ещё один способ обмануть демонов, — глаза у Ратмира заблестели. — Ты же понимаешь, что я тебя всё равно не отпущу? Ты — моя пара. Я выбрал тебя. Плевать, что тебе подойдёт любой. Никому тебя не отдам!

«И вроде бы звучит, как признание, да только «Я» много!» — а ещё мне уникальность шивани не давала покоя. Кто не захочет взять в жёны крутой инкубатор?! — «Однако подумать надо. Я и сама не могу уйти на Землю. Во-первых, Скай надо вернуть родителям, во-вторых, возможен ли перенос, тогда как Пион — пушинка по сравнению с разъярёнными демонами, потерявшими шивани!?»

— Какой? — вопреки своему заявлению об эмансипированных женщинах смиренно вздохнула.

Савойский подавил ликование в зародыше, но зачатки этой эмоции уловила. Не спрашивайте: «Как?» — не скажу. На интуитивном уровне.

— Я могу призвать руны связи. Они появятся у тебя на руке без самого процесса слияния, раз ты так настаиваешь на более длительном знакомстве. Но хочу сразу предупредить — это больно. Адски больно.

— Ну, я же не умру?

— Нет. Ты просто получишь ни к чему не обязывающую вязь, которую ни одна здравомыслящая женщина не согласится наносить таким способом.

— Исправь меня, если я ошибусь: этот способ болезненный, но считается действительным и пойдёт как доказательство для подтверждения состоявшейся консумации?

— Да.

— В чём подвох?

— Ни в чём.

— Такого не может быть.

Смотря в кристально-честные глаза герцога, меня терзали смутные сомнения.

— Подвоха нет. Боль — это и есть основной подвох.

— Ты сказал «основной», значит, есть ещё побочные. Говори.

Меня наградили испепеляющим взглядом. Я выдержала, не моргнув.

— Ты будешь считаться настоящей женой, не фиктивной! Равной мне.

— Это понятно… мне объясняли, что приказ герцогини может отменить только герцог.

— Нет. Ты не поняла. Выгравировав вязь в нашем поединке, ты станешь равной мне. Не только я смогу отменять твои приказы, но и ты — мои.

— Оу… И тебя это не пугает?

Савойский загадочно посмотрел на меня, повернув голову набок:

— Нет. Я не боюсь равноправия.

«Юлька! Хватай мужика под белы ручонки и тащи в загс, церковь, храм… алтарь? Блин, как тут у них организации для венчания называются?!»

Мне даже додумать не дали. Схватили в охапку, замотали в простынь и посадили к себе на колени.

— Ну, что? Готова? То есть — согласна?

Я не долго думала:

— Да.

Глава 25

Ратмир покачал головой, осторожно выпутывая мою левую руку из простыни:

— Наумова, а ты в курсе, что «упрямству» твои соотечественники дают нелестные определения?

— Пусть дают, что хотят. Я не буду с тобой заниматься любовью… сейчас, — пришлось добавить, потому как Савойский напрягся и деланно изобразил мстительный прищур.

— А когда?

— Когда хотя бы влюблюсь! Знаешь ли, я не сплю, с кем попало!

— А твой «жених»?! — брови брюнета подлетели к упавшей на лоб чёлке. — Что-то я не увидел у вас в отношениях никакой приязни…

— Я… я просто… — к щекам прилила кровь.

— Ты что?

— Я… я не…

— Ты — ДЕВСТВЕННИЦА!?

Резко захлопнув рот, сдулась, будто бы меня сейчас запозорили.

Да, в свои тридцать лет, к огромному изумлению не только себя, но и своих подруг, я до сих пор оставалась девственницей. Это казалось диким, но действительно так.

Когда тебя не занимает ничего, кроме выживания и борьбы за приличные условия жизни, карьерный рост и достижение определённый целей — не то, что с девственностью расстаться, мне гулять было некогда!

Естественно, для причины существования моей невинности это было не единственным оправданием.

Я стоически не переваривала прикосновения мужчин. Мне постоянно мерещились их голые волосатые ноги… потные подмышки… Короче, маниакальную брезгливость приглушило немного только знакомство с Костиком, но и оно никак не позволило зайти нам так далеко в общении, как хотелось бы Демидову.