— Ты бы хоть пообедала. А то синюшная вся и синяки в пол-лица, — юная пифия окинула меня оценивающим взглядом и вынесла вердикт: — На мертвяка похожа.

— Спасибо. Кусок в горло не лезет, — отмахнулась я.

Да, знаю. Выгляжу неважно. Но какая, черт возьми, разница? Ян на меня все равно не взглянет.

Но на этот раз я глубоко заблуждалась.

Последнее в этом семестре практическое занятие обещало — даже грозило! — запомниться на всю жизнь.

Начать хотя бы с того, что на урок мой многоуважаемый наставник приперся в подозрительно возбужденном состоянии и с огромной охапкой полевых цветов. Где он откопал их зимой — я даже представить не пыталась. Лишь удивленно округлила глаза. Но смолчала.

Потом он бесцеремонно впихнул этот веник мне в руки и отступил на полшага назад, любуясь результатом. Подошел, поправил несколько выбившихся стебельков и, видимо, остался доволен. Из моей груди вырвалось озадаченное мычание.

— Это тебе, — наконец произнес он.

— Я поняла.

— Нам нужно поговорить.

— Давай поговорим.

— Это очень важно.

— Верю, — обалдело кивнула я.

Где-то подобную сцену я уже видела. И ничем хорошим это тогда не закончилось.

— Я соврал тогда.

— В чем именно?

— Я не случайно приехал в Академию. Честно говоря, даже напросился.

— А… зачем?

— Я знал, что найду тебя здесь. Знал, куда тебя распределят. Это было несложно просчитать. Я приехал сюда только для того, чтобы увидеть тебя.

— Увидел?

— Увидел.

— Тогда можешь с чистой совестью отбывать обратно! — вдруг, сама не понимая почему, окрысилась я.

Вся эта ситуация была настолько идиотской, что мне хотелось просто рвать и метать. Вот сейчас он наговорит лишнего, разбередит душу, а я только-только смирилась со своей исключительно дружеской участью.

Я сердито сунула ему букет, с трудом удержавшись от того, чтобы огреть им мага по макушке, и всерьез решила сбежать, пока не стало слишком поздно.

— Лета, я… уже говорил однажды, что не умею говорить красиво, — произнес мне в спину наемник. — Зато я умею говорить честно.

Пришлось вернуться на исходную и дослушать его до конца.

— Поэтому сейчас, стоя перед тобой и глядя тебе в глаза, я говорю абсолютно искренне: я люблю тебя. И неважно, что сейчас ты мне ответишь. Я все равно буду любить тебя. Обещаю.

Сердце от этих слов так сладко дрогнуло, что я чуть не сдалась. Но не сдалась. Вместо этого приблизилась к нему вплотную, с каким-то животным наслаждением втягивая ноздрями воздух и вновь ощущая его знакомый, так и не забытый запах.

— И что же?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Я никогда не отступаю. И всегда добиваюсь своего.

Больше всего мне хотелось сейчас плюнуть на все, обнять его, почувствовать под ладошкой ровное биение сердца, раствориться в ласковом взгляде родных серых глаз…

— Посмотрим, — хрипло выдохнула я ему в лицо и, резко отстранившись, вышла из зала.

Останавливать меня он не стал.

Сессия пролетела незаметно, одним днем. Вроде бы только вчера я засыпала в обнимку с учебниками, а сегодня уже была свободна, как птица в полете. До следующего семестра, конечно. А это целый месяц отдыха!

— Пережили! — торжествующе воскликнула я. — Лайн, мы ее пережили! Первую сессию! Это надо отметить!

Полуэльфка, радостно пискнув, захлопала в ладоши и с таинственным видом потянула на себя дверцу прикроватной тумбочки.

— Что это?!

— Угощение! Сегодня всем потоком отмечаем!

— Как ты умудрилась протащить сюда столько?!

— Уметь надо! — отрезала подруга.

— Но там же… нет закуски!

— Закусим песнями и танцами!

— Нас отчислят.

— Не будь занудой! Сегодня все празднуют, не могут же они отчислить всех адептов одним махом! Кто тогда учиться будет?

— Тебе на практику завтра ехать! О, кстати! Все забываю спросить: в чем она заключается?

— Выезд после обеда — успею отоспаться. А практика… ну, приеду в какую-нибудь деревню, буду селян просвещать по поводу пропавшего топора и загулявшей жены.

— А получится?

— Нет, — уверенно заявила подруга. — Но мозги я им так запудрю, что галочку в отчетном листе староста нарисует обязательно!

В принципе, все аргументы были исчерпаны. Если «коллеги» затеяли пирушку… Снова становиться белой вороной я не собиралась. Тем более что мы это заслужили!

Нас утро встречало похмельем.

Как добиралась до постели — не помню, но проснулась именно в ней. Рядом обнаружился отчаянно храпящий Ян.

Я почему-то даже не удивилась. В последнее время он всегда был где-то поблизости, и я уже почти привыкла к его ненавязчивому присутствию. Раздражения он у меня не вызывал — наоборот, каждый раз, натыкаясь на него случайным взглядом, я тихо млела, не показывая, впрочем, вида. Однако в одной кровати почивать — это перебор, конечно.