«Если бы не…»

Два человека стояли на палубе мчащегося по океану парусника. Мужчина и женщина. Сила и юность. Светловолосый гигант и стройная мулатка. Она верила всему тому, что он сейчас делает, а ему в этот момент была нужна рядом именно она… Внезапное сожаление пронзило капитана Глеба. Он вспомнил робкую улыбку Джой, ее золотистые волосы, взгляд… Жаль, что ее нет здесь, сейчас, с ним. Хотя чего уж там, агентство, клерки, бизнес… Наверное, для Джой дела гораздо важнее.

Яхту подкинуло, хлопнул парус, и «Зенит» резко рыскнул на внезапной волне.

— Погоди, малышка…

Валерка перехватил румпель из руки в руку, оглянулся назад на темно-серую тучу.

— Мой ветер пошел, мой! Давай-ка, Глеб, поработаем напоследок, как бывалоча! Видишь, там, слева, ближе к берегу, мелкие рифы, «Тикондерога» килевая, сидит глубоко, эти козлы буду обязательно обходить меляку, а мы рванем прямо по рифу! На шквале поднимем поплавок повыше и проскочим! К повороту! Приготовиться! Пошли!

Валерка страшно хрипел, обеими руками вращая рычаг лебедки, глаза его налились кровью.

— Бога нет, а есть удача!

Девушка и король переглянулись, не понимая слов чужого языка. Они вместе вцепились в высоко вздернутое крыло тримарана и молча наблюдали за бешено работающими на лебедках капитаном Глебом и Валеркой.

Король смотрел на своих друзей с восхищением. Оба голые по пояс, в мокрых джинсах, босиком… Природная могучая сила Валерки резко бросалась в глаза, его мускулы на руках и на спине, покрытой брызгами, перекатывались грубыми комками. Валерка был повыше Глеба и помощней. Спутанные кудрявые волосы и светлая вынужденная бородка делали его похожим на какого-то сказочного славянского героя.

Капитан Глеб Никитин был гораздо изящней Валерки, но тоже, несомненно, силен. Его тренированное тело, покатые плечи и сильная шея никому не казались лишними в этой дикой схватке с ветром…

Темнота отодвинула от них все вокруг. Несколько раз мелькнули на встречных курсах мелкие яхты, которые спешили по последнему свету дойти до гавани и выбрать себе удобное место для якорной стоянки.

Одним поплавком «Зенит» уже почти уходил под воду, рвущиеся вверх буруны под форштевнем уже изредка хлестали в его паруса.

Валерка скрипнул зубами.

— Все, больше не могу ничего выжать… Кильнемся.

Отчаяние — самый тяжкий грех.

Король Роб сосредоточенно сосал свою коричневую сигаретку. Отмаргиваясь от соленых брызг и поминутно протирая стекло наручных часов, он внимательно следил за временем.

Почему-то помощь к хорошим людям всегда приходит с небес. Внезапно загрохотал над мачтой «Зенита», вывалившись откуда-то из-за тучек, знакомый красный вертолетик. В освещенном изнутри блистере опять ухмылялось им лицо пожилого друга короля Роба. И снова пилот начал громко дразнить короля.

— Робби, ты, небось, уже думал, что я свалил из этой милой драки? Что в баре пью пиво с толстыми тетками? Я с тобой, малыш! Show must go on! Потерпи, пока я тут немного покомандую…

Уловив мгновение тишины, король Роб быстро пояснил:

— Он лет тридцать главный судья на всех парусных регатах. Вертолет его личный. Раньше Марли гонялся по океану со мной, в одном экипаже. Сейчас только судит…

— Да чего он сможет сделать! Через пятнадцать минут все вокруг черное будет, а эти гады на «Тикондероге» ходовые огни включать и не собираются!

Валерка треснул кулаком по крыше рубки.

— Все.

Выражение темных глаз короля государства Гаронда в сумерках уже невозможно было разобрать. На фоне светлого паруса выделялась лишь седая шевелюра и раскинутые в стороны сухие, жилистые руки, мокрая рубаха облепила костлявое тело Роба.

— Не все, малыш…

Они не могли этого знать, а он очень ждал.

Сверкая над низким горизонтом, океан пронзила белая молния прожектора. Вслед «Тикондероге» и прямо над ней повисли три слепящие осветительные ракеты. Три раза сухо треснул воздух. По воде разнесся далекий, но все равно страшный, механический гул турбин.

Из-за мыса с ревом, многократно перекрывающим стрекот крошечного вертолетика, по дымным следам своих же ракет выскочил огромный по сравнению с «Тикондерогой» хищный и приземистый силуэт американского сторожевика. Со звоном вертелись на его палубе небольшие орудийные башни.

На близком пространстве океана, как на освещенной сцене, осталась только одинокая «Тикондерога». Ракеты определили на темной воде обширный сияющий круг, от одного края которого к другому все еще суетливо пробиралась полосатая яхта.