Вместо нее это сделали молодцы из АНБ во главе с Джеком. С громким «И — раз, и — два, и — три-и-и!!!» они со всей силы навалились на дверь — и кровать немного отъехала. Еще раз — и образовалась щель, достаточная, чтобы Глэдис сумела, наконец, протиснуться в нее.

Гостиная выглядела, словно после тайфуна. Оба кресла были перевернуты, по всему полу валялись осколки стеклянного журнального столика (так вот что там звенело!), раздавленные футлярчики от помады и ватные тампоны, из ванной доносились лязг и плеск, сопровождаемые странными возгласами, и везде — на розовой обивке, на полу и даже на стенах — виднелись темно-коричневые пятна.

Все это Глэдис успела заметить, вылезая — стоило ей высунуться полностью, как Джек, не дав даже толком оглядеться, схватил ее и начал бесцеремонно обнимать и ощупывать, повторяя:

— Так ты не ранена? Точно не ранена?

Чтобы не разочаровывать его, Глэдис продемонстрировала шишку на затылке и сломанный ноготь.

Подскочивший откуда-то Симпсон тоже поинтересовался:

— Миссис Четтерсон, вы в порядке? Не ранены? — и тут же, не дожидаясь ответа, заявил, повернувшись к Джеку: — Вот видите?! Я же говорил, что у вашей супруги потрясающее интуитивное умение владеть нестандартной ситуацией!

Сказано было непонятно, но явно обозначало комплимент. Глэдис приосанилась — она любила, когда ее хвалили при муже. И тут из ванной раздался грохот, сопровождаемый невнятными проклятиями, лязгом и звоном.

— Что там? — вздрогнула она.

Ответить ей не успели — дверь ванной распахнулась и оттуда появился Лэнгфорд. За ним двое здоровенных аэнбэшников в промокших рубашках вели злодея-брюнета, мокрого и всклокоченного, с руками, заведенными за спину и — непонятно почему — в темных очках. Сзади следовали еще два незнакомых типа, тоже мокрых. Один из них, держа в руках полотенце, подозрительно заляпанное чем-то красным, на ходу вытирал им голову и лицо.

Как? Маньяк до сих пор здесь? Почему же ей сказали, что можно уже выходить? Глэдис отступила за спину Джеку и на всякий случай? а вдруг этот тип вырвется — она слышала, что сумасшедшие бывают очень сильными! — покосилась на дверь спальни.

Подойдя, Лэнгфорд махнул рукой — процессия остановилась — и спросил:

— Итак, миссис Четтерсон, вы признаете, что это тот самый человек, которого вы тогда видели на балконе номера Веллера? — с этими словами он картинным жестом сорвал с брюнета очки.

Теперь Глэдис стало понятно, зачем их на него нацепили — морда маньяка была разукрашена коричневыми пятнами, а глаза, красные и распухшие, еле смотрели сквозь узенькие щелочки. «Это, наверное, от краски! — догадалась она. — Лео говорил, что она очень щиплется!»

Вопрос показался ей достаточно глупым — естественно, а кто же это еще может быть? Но, наверное, так положено — поэтому, высунувшись из-под мышки Джека, она подтвердила:

— Да это он, он самый! Это он перепортил всю мою помаду! — потом вспомнила, что мужчина едва ли сможет до конца осознать всю гнусность подобного поступка, и добавила то, что было понятно любому: — И обзывался по-всякому! И пистолетом махал, и в нос мне его совал! И… и подглядывал на меня! — последнее, пылая жаждой мести, Глэдис сообщила специально для Джека — может, узнав, каким оскорблениям и пыткам подвергалась в его отсутствие любимая жена, он хотя бы стукнет как следует обидчика?!

Но ее муж проявил себя как истинный тюлень — он не сдвинулся с места даже после того, как брюнет, усугубляя свою вину, пробормотал:

— Сука крашеная! Знал бы…

И даже зубочистку не плюнул ему в морду! Да, чего еще — можно ждать от человека, который в самый критический момент уходит играть в карты!

Лэнгфорд торжествующе махнул рукой, бросил через плечо:

— Уводите! И вызывайте вертолет! — и вместо того, чтобы глупо и неоригинально поинтересоваться ее здоровьем, первым догадался спросить самое главное — то, что ей и самой так не терпелось рассказать:

— Как вам удалось справиться с ним?!

И тут Глэдис, наконец, смогла назвать того, кто, рискуя жизнью, спас ее из лап злодея:

— Это все Панч! Он его укусил!

Рассказ Глэдис длился почти час. Перед ней стоял магнитофон — но разве может бездушная машина передать тот артистизм, с которым она изображала и перекошенную зверскую физиономию маньяка, и бесшумно ползущего за его спиной кота, и собственный испуг…

Зрители смотрели на нее не отрываясь, широко раскрыв глаза и вздрагивая в нужных местах — например, когда она на редкость удачно сымитировала внезапный вопль Панча и его прыжок на голову преступника (в качестве которого выступал Джек).

Присутствующих набралось человек шесть — включая, естественно, Симпсона и остававшихся к тому времени на острове сотрудников Лэнгфорда. Сам же Лэнгфорд улетел на вертолете в Гонолулу — якобы сопровождать арестованного, а на самом деле, как сразу догадалась Глэдис (она на его месте поступила бы точно так же!), хвастаться им перед начальством. Впрочем, без него было даже лучше, а то опять начал бы нудно допытываться: «Миссис Четтерсон, а где был ваш передатчик?!»