Надо же, какая забота.

– Пейте-пейте, пока не остыло. А то еще приболеете… вы нам здоровым нужны.

От тут же желание приболеть стало почти неодолимым. А что… он же ж тоже живой, право имеет… и сляжет… от воображение нарисовало картину, где он, Себастьян, возлежит на перинах, средь простынь кружевных, с видом томным и беспомощным, укрытый пуховым одеялом до самого подбородку. Бледен. Слаб.

А Ольгерда в сером платье сестры милосердия с ложечки его бульоном потчует.

Собственного приготовления.

На этом месте Себастьян вздрогнул и торопливо отхлебнул из кружки. Горячее пиво было, конечно, пойлом мерзковатым, но чего не потерпишь за-ради блага Родины. А об нем речь, как подозревал Себастьян, и пойдет.

Подали свиные ножки, печеные с чесноком. Суп из флячек, щедро сдобренный перцем, и под горячее пиво он зашел найчудеснейшим образом. В какой-то момент Себастьян забыл даже, что промок, продрог и вовсе разочаровался в жизни и воеводстве.

Колбаска домашняя, кругом запеченная.

Белые острова жареных яиц с желтыми вершинами, стопка тонюсеньких блинчиков. Лисички в сметане. И довершением – хрусткие луковые колечки…

Пожалуй, зря он прежде в «Веселого вепря» не заглядывал.

– Отрадно видеть, что аппетита вы не утратили, - тайник сидел с одною разнесчастной кружкой пива, которое тянул медленно, закусывая теми самыми бретцелями.

– Ага, - Себастьян сыто срыгнул. – Извините…

– Понимаю… работы много, поесть некогда… все-то вы в делах, все-то в заботах…

– Беспокоитесь?

– Естественно. А ну как надорветесь? Это нам не надо.

– А что надо?

Пиво… нет, пива, пожалуй, хватит, иначе он осоловеет, а это в разговоре с особами из Тайное канцелярии лишнее.

– Вы бы представились для разнообразия… - Себастьян бросил тонкую птичью косточку в кувшин, специально для костей поставленный.

– А я запамятовал? Премного извиняюсь. Лев Севастьяныч я, - тайник отвесил легкий поклон, несколько неуместный за столом.

Лев Севастьяныч, значится, по-свойски… свойского общения с Тайной канцелярией Себастьян не желал. И вообще никакого не желал. Оно-то, конечно, приходилось… те же отчеты… и от них принимать, и виделось в том обмене отчетами этакая светская любезность, когда вроде оно и симпатии нет-с, чтоб раскланиваться, но положение обязывает.

– Понимаю-с, мое общество князю сиятельнейшему неприятственно-с, - сказал Лев Севастьяныч, заедая слова крендельком.

– Князь потерпит, - Себастьян с немалым наслаждением вытянул ноги.

И туфли снял.

Оно ж, если обстановка, так сказать, неформальная, то с ногами босыми сподручней, а туфли, глядишь, подсохнут слегка.

Еще б от носков избавиться, да это уже, право слово, чересчур будет.

– Собственно говоря, проблемы у нас с вами общие. И за благо Королевства, думается, мы одинаково радеем… за благо это вам, помнится, обещано было по истечении срока службы титул в наследственные перевести…

Себастьян кивнул.

Было.

Обещано.

И это обещание немало родню-с вдохновило, особенно матушку, пусть с постылым браком и отринувшую княжеское звание, но не избавившуюся от врожденной своей любви к разного рода титулам. Она, помнится, написала письмецо, пространное и вдохновенное, но главное, с прилагающимся перечнем особ приличных, на которых Себастьяну надлежало обратить самою пристальное внимание.

Он обратил.

Перечень выучил да из Познаньску отбыл, дабы оные особы каким-нибудь счастливым – или несчастным, как уж для кого – случаем не добрались. Собственная свобода Себастьяну была дороже материнского счастья. Тем паче, он не сомневался, что матушка и без того беспредельно счастлива. Главное, в гости к ней не наведываться, а то ж точно женит. У ней под рукой заботливой целый выводок невест образовался…

– Вам, я вижу, это не интересно… и к наградам иным вы, помнится, довольно равнодушны… и деньгами вас не соблазнить… и чинами… год уж тут сидите и в Познаньск не рветесь.

– Не рвусь. Долгих лет Евстафию Елисеевичу…

…пусть заращивает свою язву и дальше сражается со змиями канцелярскими, которые иным душегубам немалую фору дадут.

Лев Севастьяныч покачал головой, как почудилось – с немалой укоризной. Мол, что ж вы так, Себастьянушка, работу-то осложняете. Вздохнул. Подцепил двумя пальчиками полоску свиного уха - копченое, да красным перцем намазанное щедро, оно было остро.

Аккурат к пиву.

Ухо тайник прикусил и задумчиво так произнес:

– Пригрозить вам?

– А есть чем?

– Был бы человек… вот, скажем, ваш братец…

– А что с моим братцем?

– Так волкодлак же!

– У всех свои недостатки, - Себастьян полупустую кружку отставил. – Вы тайник, он волкодлак, а кто-то и вовсе людей режет…

…не случайна нынешняя встреча. Хотели в Канцелярию зазвать, то и раньше б объявились. А оне ждали, ждали… дождались…

– Вот, к слову, еще одно ваше слабое место… вам скучно. Не про вас нынешняя работа…