Терещенко, своим командирским приказом, определил Тимофея под арест. Сделал он это, только для того, что бы удовлетворить, неведомо почему, взбесившегося Михайлова, намереваясь в скором времени, отправить Бойко на задание. Но часовой, носивший арестованному завтрак, доложил, что Бойко заболел. Михайлов лично проверил донесение. Красноармеец действительно, метался в горячке и находился в полубессознательном состоянии. Он бредил, вероятно, от сильного жара. Михайлов, даже с некоторым облегчением, приказал перевести его в санчасть.

****

Всё время, пока Тимофей находился без сознания, Людмила не отходила от его постели. « Так вот о чём предупреждал шаман!» Вспомнила девушка. « Значит, это и есть та самая, страшная беда? А если Тимофей умрёт?» Она изо всех сил, старалась не думать о плохом. Но от этих мыслей, сложно было избавиться. Человек, при упоминании имени которого, солнце светило ярче, а на душе становилось тепло и невероятно хорошо, находится на грани жизни и смерти! Это просто не выносимо! Впервые в жизни она по-настоящему поняла, что любит! И ребёнок, которого предрекал ей нойда, не может быть от кого-то другого. «Миленький, поправляйся, пожалуйста!» Повторяла она всякий раз, когда подходила к его постели. «Мне не жить без тебя!» Долгих три дня она не находила себе места. И все три дня, Семён Яковлевич, старался не загружать её другими делами, кроме ухода за этим парнем, невесть каким образом, умудрившимся так быстро, свалиться в горячке.

Тимофей пришёл в себя, так же неожиданно, как и заболел. Самым невероятным, было то, что он абсолютно ничего не помнил! Арест помнил. Помнил, как укладывался спать, постелив себе соломы. А проснулся почему-то в лазарете. И это было приятной неожиданностью, потому что рядом на стуле, положив свою, красивую голову, на его постель, тихо спала Людочка! Он осторожно дотронулся до её волос, но чуткий сон девушки, слетел, как пух одуванчика от порыва ветра.

– Тимка, миленький, очнулся! – Она упала на него, покрывая лицо, очумевшего парня, поцелуями.

– Как я здесь очутился? – не выпуская её, из объятий, поинтересовался Тимофей.

– Ты что, совсем ничего не помнишь? – Люда пристально смотрела прямо ему в глаза, И он впервые увидел в её взгляде, озорных чертенят. – Это, наверное, шаман тебя заколдовал!

– Может и шаман, а может… Не поверишь, абсолютно ничего! Уснул арестантом, а проснулся… – он не договорил. Люда перебила на полуслове:

– Моим мужем! – прошептала она и забралась к нему под одеяло…

Потом было наступление. Совсем ненужное наступление.

С финнами был подписан акт о сдаче Выборга. Но по приказу товарища Сталина, всего за несколько часов, до добровольного оставления города, финскими войсками, Советская Армия пошла в наступление. К чему, а главное кому, понадобились лишние жертвы, красноармейцам никто объяснять не стал. Приказ есть приказ. А вопрос так и остался без ответа. Только в этой, лишённой всякого смысла мясорубке, оказался и Тимофей. И именно в этом бою взорвалась его последняя мина.

“ …Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражён и умер.” В.З. 2-я царств, гл-11:15.

*******

Дикий нечеловеческий вопль, разорвал окрестности Выборга. Так кричит зверь, почувствовавший свою погибель. Ещё так может кричать человек, потерявший всё, даже надежду. Этот дикий, душераздирающий крик, был последним, что слышал Тимофей. И когти, подобные ножам на лапах державших его тело, было последним, что он чувствовал. Ещё он понимал, что этот зверь, отчего то скорбит именно по нему. И прежде, чем сознание погрузилось в кромешную и окончательную темноту, он вспомнил свою Людочку.

– ПРОСТИ! – шевельнулись безмолвно губы. И он покинул этот мир!

Наши дни

Глава 1

Год на год не приходится. Последний месяц этого лета, доказывал данное высказывание с энтузиазмом депрессивного алкоголика. Определённо, можно с уверенностью утверждать, что осень в этом году, началась уже в первых числах августа.

Тяжёлые и плотные туманы, ежедневно окутывали окрестности небольшого района, одного из многочисленных, затерянных в глухой, сибирской тайге. Низкие тучи облизывали верхушки деревьев и почти постоянно сыпали мелкой, противной моросью.

Климатическая зона, расположения этой страны, наверное, сама собой предполагает, или жаркий солнечный сезон, до полного сожжения очередного урожая. Либо абсолютную сырость, до полного сгнивания оного.

Старики жаловались на ломоту в костях, а молодежь, та, что в это трудное время живёт преимущественно охотой, поговаривала, что если так пойдет дальше, вся дичь улетит в тёплые края, не дождавшись охотничьего сезона. В наше трудное неспокойное время (а когда собственно в этой стране были другие, спокойные, времена) для многих сибиряков, живущих в основном охотничьим промыслом, это грозило голодной зимой.