Шрифт:
— Что ж вы раньше-то меня… в таком-то случае? — хмыкнул я понимая, что сейчас вообще бессилен что-либо сделать.
— Так я предлагал, — буркнул Божиев. — Как ты болячку свою преодолел, да в силу вошёл… Вот только Виталич всё перестраховывался. Всё светиться боялся да хитрые планы строил! А сегодня — задержали меня, а тут пустотник этот твой…
— Пустотник?
— Заткнись… — мужчина тряхнул меня и пробормотал. — Вот, значит, как. Обложили…
Извернувшись телом, я посмотрел вперёд и увидел как в темноте тоннеля, одни за другими зажигаются зелёные глаза. Пара, две, шесть, десять, пятнадцать. Крутанувшись в другую сторону, я увидел, что и сзади из тьмы так же смотрят на нас множество изумрудных огоньков.
— Всеволод Бажов, — произнёс довольно молодой голос. — Советом клана, вы обвиняетесь в предательстве главной ветви и в содействии её уничтожению как московской ипокатастимы. За свои преступления против клана вы проговариваетесь к смерти! Положите юношу на землю и примите своё наказание, как то подобает настоящему воину.
— Новгородцы! — прорычал Божиев, тело которого мгновенно напряглось. — Догнали-таки… Бажова в подземелье найдёт только другой Бажов? Так ведь?
Ему не ответили. Только один за другим засветились белым накачанные живицей мечи.
— А знаете… терять то мне нечего, — усмехнулся старик. — Так что я, пожалуй, возьму этого щенка с собой! И тогда Игнис для старейшин-маразматиков будет потерян навсе…
Ещё когда он только начал говорить — я понял, что дело совсем уж пахнет керосином. Как минимум для меня. Похититель, явно был уже не в ладах с головой, а чтобы прибить меня в нынешнем состоянии, особо стараться не нужно.
Поэтому, собрав все свои не такие уж великие на данный момент силы, я как мог, превозмогая головную боль, сконцентрировался на своей правой ладони и прошептал: «Мисахика!» Зелёный огненный бутон появился с явной неохотой. На одной только силе воле и маленьком мне, который абстрагировался от всего окружающего в своей небольшой воображаемой комнатке с холодными стенами успокаивающими разгорячённый болью рассудок. А затем державший меня на плече старик дёрнул меня, явно демонстрируя свою решимость, и моя безвольная рука с расцветшим зелёным цветком, сама собой хлопнула его по бедру.
Что было дальше я просто не помнил, потому как, упав на мостовую, почти сразу же потерял сознание.
Эпилог
Вновь я очнулся в госпитале, что, похоже, уже становилось традицией. Руки и тело — болели но слушались, а голова уже не так раскалывалась как я это запомнил. Судя по всему, я находился в нашем родном учреждении при Тимирязевской Академии, а не в палате Сеченовского Института как в прошлый раз.
По бокам от моей кровати, сидели зарёванная Алёна и очень грустная, хмурящаяся Ольга Васильевна. И если девушка, просто зарыдав бросилась мне на грудь, почти сразу же как я открыл глаза, то опекунша наоборот, как-то смущённо отвела взгляд.
— А где… — выдавил я из себя, но видимо учёная поняла, о чём я хочу спросить.
— Бажовы ушли из Полиса, — произнесла она, поджав губы. — У них — свои причины. Сейчас я тебе всё расскажу, только прошу, дослушай до конца и подожди обвинять меня, в чём бы то ни было.
— Хорошо, — пообещал я и даже кивнул головой.