Шрифт:
И после этого заключать какие-то договора?
Да меня выметут из дома и засыплют мой след негашеной известью! Вместе со мной.
И плевать, что я не при чем, поведение одного бросает тень на всех. Так-то...
Аринка посопела, подумала...
– Все же это жестоко.
– Почему? Мать будут кормить, поить, она будет шить, что отлично умеет... в чем проблемы?
Проблем не было. Просто Арине это не нравилось.
– Со мной ты тоже можешь так поступить?
– Ты будешь меня позорить перед всем обществом?
– Мама нас не...
Арина вздохнула и сникла, осознавая, что - да. Именно так.
И позорит, и гробит последние шансы на нормальную жизнь. А чтобы спугнуть любых нормальных сватов, им хватит просто показать мамашу.
Жестоко?
А как еще учить соплюшку?
Я потрепала ее по светлым косам.
– Не расстраивайся. Справимся мы с этой ситуацией. Но учти на будущее, все, что делаешь ты, отражается на семье. Я буду подолом махать - и о тебе решат, что продажная. Мать будет пить, и нам все наливать будут. Ты воровать будешь...
– Я не ворую!
– Ты поняла, о чем я! Один отвечает за всех! И спрос - с каждого.
– Легко тебе говорить!
– Я ничего для вас не делаю?
Арина вздохнула.
– Ну...
– Тогда - вперед!
***
На очереди у нас был фельдшер.
И чего мне стоило затащить к нему девчонку.
Мужчина же!
Я фигею с этой душевной простоты!
Вот извините, как мужикам по кустам подолом вертеть, так там стесняться нечего, правда? Все показать можно. А врачу нельзя, а то ведь мужчи-ина!
Заблуждения сестренки развеял тяжелый подзатыльник и жесткое объяснение. Никаких повитух.
Пусть сначала научатся руки мыть!
Не нравится?
А ведь такая справка пригодится...
Зашли, пообщались, даже осмотрелись. Правда краснела Арина при этом так, что смотреть страшно, и за меня держалась, как за последний якорь. Меня заверили, что Арина - вполне здоровая девочка. Но замуж, конечно, надо бы.
Можно уже?
Да, можно, бедра у нее вполне широкие, рожать сможет.
Я получила официальную справку и отдала ее красной, как бурак, Аришке. Девочка спрятала ее на груди.
– Не потеряй.
– Не потеряю.
– Будешь жениху предъявлять. Или его родителям.
Арина закивала. Я усмехнулась.
– Поговори со своей великой любовью. Или пусть предложение делает, или... моя сестра не девка дворовая, ясно?
Арина кивнула. Такой вариант ей нравился намного больше. Не ее берут из милости. Она - снисходит. Не она упрашивает, а ей предлагают. А она уж решает соглашаться или нет.
И статус - дочь дуры и алкоголички намного хуже, чем статус - сестра фермерши. Или предпринимательницы? Нет здесь пока такого слова.
– Я поговорю.
– Вот-вот. Давай в ближайшее время. Пусть или всерьез к делу подходит, или мы тебе кого получше найдем.
Арина кивнула.
– Не надо искать. Мы друг друга любим.
Я пожала плечами. Любовь, как духовное проявление и любовь, как физиология - вещи разные. Но сейчас у меня нет настроения объяснять это Арине. Как и стародавнюю истину, что любят-то одних, а женятся на других.
– Поехали теперь в канцелярию.
***
Наш старый знакомый, Сидор Аполлонович, оказался на месте. И улыбался широко-широко.
– Здравствуйте, сударыня.
– Ваше превосходительство?
– Бумаги ваши готовы...
Я едва не взвизгнула от радости. И получила в ответ улыбку.
А чего чиновнику? Денежка лишней не бывает...
– А получить их...?
– Прошу к Петру Модестовичу. Я сейчас доложу...
Туда мы и отправились.
Его высокопревосходительство принял нас достаточно ласково, отдал мне конверт с документами и даже расщедрился поцеловать ручку. Я порадовалась, что руки у меня вполне ухоженные.
А вот мужчина словно задумался о чем-то...
Но спрашивать не стал, и на том спасибо.
Я проглядела все документы, быстро пробежала их глазами и довольно прищурилась.
Все, эта земля - моя.
Официально - мещанки Синютиной, но какая разница? Я - это я, платила я из своих денег, из Машиных еще не взяла ни капли... придется, конечно.
Эх, как бы быстро заработать? И как это у других попаданцев получается? То они скрепки изобретут, то карандаш... фиг мне со скрепочкой. Здесь не дурее люди живут, давно сами додумались. Может, и чуть не такой формы, но вполне функциональные вещи делают.