— Очень приятно, — произносим одновременно с водителем, пересекаясь взглядом в зеркало заднего вида.

Потом я замолкаю, смотрю в окно на Лондонские пейзажи, а они между собой обсуждают дела. Не особо вслушиваюсь. Меня больше интересует то, что происходит на улице. Все такое странное, непривычное, холодно-отстраненное под серой пеленой дождя…мне нравится.

— Эй, — внезапно в мои мысли врывается удивленный возглас Ильи, — куда ты нас везешь?

Оборачиваюсь, встревожено глядя на мужа.

— Куда велено, туда и везу, — Норман только улыбается, сворачивая на очередном перекрестке.

Мартынов уже отрывает рот, чтобы возмутиться, но в последний момент осекается. Только качает головой и усмехается:

— Предки, блин.

— Что происходит? — спрашиваю обеспокоенно.

— Ничего. Просто, я понял, что они нам собрались подарить.

— Что?

— Расслабься, сама скоро увидишь.

Расслабиться не удается, я просто места не нахожу от любопытства. Илья только посматривает на меня и усмехается, и упрямо хранит молчание не смотря на вопросы, которыми я его засыпаю.

Спустя полчаса, приезжаем на место.

Машина останавливается рядом с аккуратным двухэтажным домом. Жемчужно-серый со светлыми элементами отделки, высокими окнами, широким крыльцом, украшенным гладкими белыми колоннами. Красивый.

— Это твой дом? — спрашиваю, буквально прилипнув носом к окну.

— Это наш дом, — Илья тоже нагибается вперед, чтобы получше рассмотреть, — я его первый раз в жизни вижу, как и ты.

— Как?

— Вот так!

Тут до меня доходит о каком подарке говорил Мартынов.

Его родители подарили нам дом!!!

Я в шоке.

Норман тихонько покашливает, привлекая к себе внимание, и протягивает ключи:

— Поздравляю.

— Спасибо, — отвечаем нестройным хором, продолжая глазеть в окно.

— Выходим? — наконец изрекает Илья.

— Угу.

Вылезаем из машины, прощаемся с водителем, который тут же уезжает прочь, и стоим с открытыми ртами, под дождем, смотрим на НАШ дом.

— Ладно, пошли что ли заселяться? — предлагает муж.

— Пошли.

Берет меня за руку и тянет за собой к крыльцу

Мы бродим по дому, заглядывая во все углы. Дом уютный — на первом этаже кухня, гостиная, кабинет, а на втором три спальни.

На кухне, на гранитной, темно-серой столешнице лежит белоснежный конверт.

«Поздравляем, живите долго и счастливо» — выведено красивым ровным почерком, а снизу размашисто угловато подписано «п.с. хотите больше — заработайте сами».

— Батя глумится, — хмыкает Илья.

— Больше? — выдыхаю в ужасе, — не надо мне больше!!! Мне этого за глаза хватит, тут сутки напролет убираться можно.

— Варь, уймись. Убираться будут специально обученные люди, а не моя жена, — строго произносит Илья.

— В каком смысле?

— В прямом! Домработница будет, — потом смотрит на меня с сомнением, и добавляет, — и повариха.

— Это лишнее. Я могу сама все сделать.

— Вот вообще не сомневаюсь, ни грамма, — качает головой, — и не хочу не этого. У меня на тебя другие планы, а главной по кастрюлькам всегда успеешь стать. Если желание будет, можешь готовить мне по выходным завтрак в постель. В другое время у тебя будет чем заняться, обещаю.

— Звучит, как угроза.

— Она и есть, — соглашается с улыбкой. Потом бодро шлепает ладонью по столешнице, — помнится, где-то наверху спальня есть с большой кроватью. Предлагаю опробовать.

— Мартынов! Мы только с дороги! Я устала!

— Ладно, понял. Не пойдем в спальню. Прямо здесь по-быстренькому.

— Ты маньяк!

— Да! — сделал страшную физиономию и на меня пошел, руки в стороны растопырив.

Я запищала, завизжала бросилась прочь. Впрочем, как всегда, безрезультатно. Поймал, в охапку схватил и потащил куда-то не смотря на все мои вопли.

Спустя полчаса довольные и усталые валялись на диване в гостиной. Я лежала у него на плече, а он задумчиво вычерчивал пальцами узор на моем плече.

— Варь, насчет домработницы и повара я серьезно. Завтра этим вопросом займусь.

— Как хочешь, — сдалась. После такого «новоселья» спорить не хочется. В конце концов мне никто не запрещает, если вдруг захочется, придти на кухню и приготовить что-то по своему усмотрению.

— Предупреждаю сразу. Ни одна из них не будет говорить по-русски.