Он чудом уцелел в сражении с командой Данкана, и ничем не напоминал о себе в те часы, что Клэр провела с молодым Драконом. Она растворилась в счастье и в любви, а он… Он не смел напоминать о своем существовании, отошел, позволив ей наслаждаться жизнью. И вот теперь, когда ей плохо, снова с ней… Именно это зовется верностью? Преданной собачьей верностью?

— Почему ты не убила его?

Этот вопрос, полный горечи, прозвучал в тишине маленькой каюты так резко, что Клэр вздрогнула.

— Я понимаю, — продолжил врач, ободренный ее молчанием. — Наверное, он вскружил тебе голову, Дракон это умеет, судя по всему, но… ты же должна беречь себя! И думать прежде всего о себе! Тебе необходимо… нужно… Мы были бы уже дома, и ты была бы уже здорова, черт тебя дери!

Он замолк, не посмел произнести страшного слова, приговора Данкану; Клэр, переводя дух после пережитой боли, лежала и вслушивалась в стук собственного сердца, которое билось часто и сильно, соображая, зачем сейчас этот немолодой уже мужчина, намело повидавший на своем веку, сейчас говорит о Данкане. Ревнует? Или просто заботится о ней, о Клэр? Доктор прятал свои глаза. Не смел глянуть Клэр в лицо, но она знала итак, что там. Слезы, боль и досада. Они выписывались в его чертах, в нервно изогнутых губах, и не надо было заглядывать в глаза, чтобы их увидеть. Значит, все же ревнует…

— Я не могу его убить, — тихо произнесла Клэр. Перед глазами ее встала волнующая сцена, Данкан, позволивший связать ему руки, и его глаза — наполняющиеся наслаждением. Клэр прикусила губу по лицу ее разлился румянец стыда, но она смогла признаться самой себе, что с удовольствием посмотрела в его лицо снова, чтобы увидеть там это же выражение растворения в довольствии и обожание. Он смотрел на нее с обожанием. И позволял с собою делать все, что взбредало в ее голову. Убить? Нанести коварный удар в сердце — как он просил, — в тот миг, когда он доверился ей и принял от нее любовь и ласку? Нет; это невозможно! Убить свет в его глазах, стереть их них наслаждение? Нет…

— Тогда его убью я! — страстно выкрикнул мужчина. Перед глазами Клэр снова встал Данкан, его черные глаза были хитры, смотрели испытующе, и он ранил свой палец загадочной волшебной сталью, отчего на коже вспухла яркая, как вишенка, капля крови.

— И ты не сможешь, — ответила Клэр тихо.

— Черта с два! — мужчина подскочил, нервно заходил по тесной комнатке. — Не говори мне, что я могу и чего не могу! Может, он и Дракон, но я тоже кое-чего стою! Я убью его!

В его голосе было столько горячности и неприкрытой ревности, что Клэр поморщилась. Отчего-то теперь его забота о ней стала Клэр неприятна; в конечном итоге, под этими правильными словами скрывалось подленькое желание избавиться от соперника. Интересно, а Данкан может так же?.. устранить того, кто стоит меж ним и ею?

— Нет, — ответила Клэр едко, поднимаясь с постели. — Ты не сможешь!

Врач кинул на нее взгляд, полный огня, и она со стыдом заметила, что почти раздета, что на ней из одежды одна только полотняная рубашка, не достигающая и колен, и мужчина нет-нет, да рассматривает ее длинные стройные ноги. Смотрел на нее, как на женщину, рассматривал ее тело, когда ее корежило в бреду? Клэр, пожалуй, слишком поспешно прикрыла ноги, ее жест вышел сердитым, нервным, и мужчина, вспыхнув отвернулся, поняв, что его взгляды, полные восхищения, ей неприятны.

— Ты не сможешь убить его, — повторила Клэр еще раз, как будто хотела прочно укоренить эту мысль в разуме мужчины — или же причинить ему боль. — Никто из нас не сможет, потому что у нас нет оружия, которым его можно убить.

На лице мужчины выписалось удивление.

— Его можно убить только чем-то особенным? — подозрительно, словно чуя подвох, обман, переспросил врач.

Ответить Клэр не успела; ее корабль вздрогнул от сильного удара, раздался треск и скрежет, стон ломающегося дерева, пол заходил ходуном под ногами врача, и Клэр, собрав все свои силы, подскочила, откинула одеяло, которым до того стыдливо прикрывалась, рука ее нащупала привычно саблю.

— Что это!? — выкрикнул мужчина. Чтобы устоять на вздрагивающем полу, он присел, растопырив руки, словно краб. В глазах его танцевал страх. — Догнал нас Дракон?!

— На черта мы ему нужны, — прорычала Клэр, одним прыжком оказываясь у двери и рывком распахивая ее. — Это кто-то другой!

Взору ее открылась картина ужасающая и потрясшая ее воображение настолько, что на мгновение ей показалось — она спит и видит ужасный сон.

Закрывая черными крепкими парусами солнце, огромный черный корабль, похожий на зловещий призрак, плыл рядом к маленькой фелукой Клэр. Мачты его были так огромны, что Клэр почувствовала себя ничтожно маленькой, как муравей в лесу, среди вековых сосен. От тени этого корабля словно беззвездная глухая ночь наступила, и чувство надвигающейся, грохочущей выстрелами беды было таким сильным, что стирало напрочь всю волю к сопротивлению.

В борт корабля Клэр стальными когтями впились абордажные крючья. Клэр впервые в жизни почувствовала липкий ужас и постыдную беспомощность, истерика накатила не нее, и такая сильная, что девушка едва удержалась от того, чтобы с криком не кинуться к борту и не начать сталкивать крючья, словно бесстыжие руки, которые осмелились облапать, прикоснуться к ней.

— Это не Данкан, — прошептала она. Расширенными от страха глазами она смотрела на атакующих — а те черными тенями прыгали на борт ее корабля, безмолвные, жуткие, неумолимые, как слуги смерти, — и рубили ее команду, просто резали. — Это Мертвые Боги нас догнали…