Осталось узнать, каким образом Паша узнал о моей болезни и о том, что мне нужна помощь? Мы тогда были даже незнакомы, что за бред? Чем больше узнаю, тем меньше начинаю понимать.

Я отнесла телефон обратно и вернулась на диван.

Глава 12.

Проснулась я даже раньше будильника. Лежала, глядя в темный потолок, пыталась собрать мысли в кучу. Что мне дальше делать? Пытаться загнать Пашу в угол? Смешно, честное слово. Выпрашивать честность? По каким причинам он все это делает? Просто так ли он поселился прямо надо мной?

Откуда он знает, когда и что со мной происходит? Может, я давно уже под наблюдением, и даже не подозреваю об этом. Номера счетов, которые он оплатил — откуда он знает их?

Интересно, это уже паранойя — считать, что незнакомый человек сменил место жительства исключительно ради незнакомой рыжей соседки? Или мания величия? Никакими особыми богатствами или умениями, способными привлечь ко мне такое внимание, я вроде как не обладаю.

Проблема в том, что мне совершенно не хочется ни в чем его подозревать. Не так уж и часто кто-то привносит в мою жизнь положительные эмоции.

Я вздохнула, вылезла из постели, сложила одеяло, пристроила в углу дивана и посмотрела на часы. Без пяти шесть. И что мне делать теперь, уйти и оставить дверь открытой или осчастливить Пашу побудкой в такое время?

Потопталась на пороге, обошла коридор, подсвечивая себе телефоном, поискала ключи. Зацепила ногой зонт в углу, уронила с диким грохотом, шепотом выругалась.

— Ты что, заблудилась? — в зале вспыхнул свет, являя сонного, недовольно прищуренного и жутко заспанного Пашу.

— Просто пытаюсь сбежать домой. — предельно честно ответила я и, подумав, добавила. — На работу пора собираться.

Паша посмотрел на часы в зале. На меня. Снова на часы.

— Даже не хочу спрашивать, чем ты таким занимаешься с шести до девяти. — наконец пробормотал он и распахнул дверь. — Хорошего дня.

Я поскакала вниз, надеясь, что он не обратит никакого внимания на мои носки с грязными пятками и не оденет в очередные тапки.

Площадка была засыпана раздавленными розовыми лепестками. Осторожно переступая на относительно чистые участки пола, я допрыгала до своей двери и засунула ключ в скважину.

Интересно, что же тут происходило вчера? Надо побыстрее разводиться, а то брак с ненормальным сулит всякие хлопоты и казенный дом на горизонте…

Побросав на сковороду грибы, лук и макароны, залила все водой, натерла сыр и замерла у окна. Непроглядная темнота, город только-только просыпается, загораются окна в доме напротив, первые машины выруливают со двора…

Несмотря на все более непонятную ситуацию, где-то внутри теплело и замирало сердце — а может, все-таки ничего плохого больше не будет? Может, нет никакого двойного дна?

Внезапно захотелось, чтобы началась гроза — жуткая, с ветром и грохотом таким, чтобы уши закладывало, и зарницами на полнеба, и ливень…и пахло бы свежо и остро, и всей кожей ощущалась энергия, бушующая вокруг.

Вместо этого свежо и остро запахло подгорающими грибами, и пришлось спасать свой завтрак.

Перед рассветом пошел снег. Небо было высокое, светло-серое, какое-то нереальное, и весь мир казался немного не таким, как будто сбросил маски и показался таким, какой он есть — опустевшим, дышащим во всю грудь, стремящимся немного пожить свою странную жизнь до появления людей.

Утро настроило на странный лад, не хотелось портить его даже музыкой. Однако ближе к обеду все мое настроение снесли одним звонком.

— Мы идем в кино! — объявила Лера, моя «подруга-два-раза-в-год», и для верности подула в трубку. — Я зайду.

Кроме приветствия, от меня в этой ситуации ничего и не требовалось.

Несколько лет назад нам довелось познакомиться на работе, где новенькая поразила мое воображение с размахом и на всю оставшуюся жизнь.

Лера была довольно молчаливой брюнеткой с длинными волосами, в каких-то невообразимых нарядах, с бантами в волосах и полнейшим наплевательством на всех, кому этот самый образ приходился не по душе. После того, как я увидела ее на улице в алой шляпе, мгновенно пришла в восторг и поняла — дружбе быть. Со временем нас развело в разные стороны, и большая часть нашего общения сошла на нет, но иногда мы все-таки видимся.

Даже не спросила, куда и на какой фильм. Да какая разница, развеяться не помешает.

Ровно без десяти семь Лера постукивала по полу ножкой в громоздком ботинке с подошвой толщиной в полметра и выразительно поглядывала на меня, пока я в спешке засовывала все свои вещи в сумку и натягивала куртку.

Взгляд был знаком. Обычно это называлось «нет, ты представляешь, ну и козел».

— Нет, ты представляешь! — взорвалась Лера спустя секунду после того, как мы вышли на улицу. — Представляешь, этот козел!